О, мой босс!

– К сожалению, у многих наших подопечных проблемы с психикой. – Он мотнул подбородком в сторону семейства, заканчивавшего завтрак. – Семьи, у которых нет денег на еду потому, что кто-то из супругов потерял работу, лишь малая толика. Каждый день мы все чаще видим людей, которым стоило бы подлечиться у психиатра. Но даже когда они попадают в клинику, то их вышвыривают через пару дней, поскольку страховка не покрывает лечение на более длительный срок или у них вообще нет страховки.

– И как можно чувствовать себя здесь в безопасности.

– Здесь-то как раз безопасно. А вот когда выходят на улицу, у них срывает крышу. Каждую неделю у нас пропадает с десяток ножей и с полдесятка вилок. Остается только гадать, что они потом делают с ними на улицах.

Я уставился на него. Нельсон не мог знать, что Эдди пустил в ход нож, который ему дал я. Детектив Балзамо приходила уже после того, как опросила сотрудников ночлежки. Плюс я бы подумал в последнюю очередь, что она проболтается, она никогда не рассказывала людям того, что им знать не обязательно.

– Нельсон! – крикнули из кухни.

– Нужно закончить завтрак. Рад был повидаться, Чейз. Ты не теряйся!

Он похлопал меня по спине и пошел прочь, а потом повернулся и крикнул:

– У нас есть портрет Пейтон в рамке. Думаю повесить рядом с ее цитатой.

Он мотнул головой в сторону плаката передо мной. Плакат Пейтон был последним в ряду, единственный, который я не прочитал.

Не зацикливайся на «что если». Сосредоточься на «что есть».

* * *

В тот день я чувствовал себя посторонним в своем собственном офисе. Такое чувство, будто мне стоило загодя позвонить и предупредить о своем приходе, хотя компания принадлежит мне и я не перед кем не должен отчитываться.

Сначала коллеги побаивались ко мне подходить, что лично мне было на руку, поскольку я не имел ни малейшего желания вести пустые светские беседы.

Меня ждала такая гора сообщений и электронных писем, что отвечать придется неделю. Я специально оставил жалюзи закрытыми, чтобы привлекать как можно меньше внимания, пока я работаю, но это, разумеется, не остановило Сэм. Эта женщина чует меня, как охотничья собака зверя.

– Дерьмово выглядишь.

Стоило бы ей взглянуть на меня до того, как я принял душ и побрился.

– И я тебя рад видеть, Сэм.

– Ты окончательно вернулся?

– Нет, кое над чем работаю по ночам. Не знаю, сколько времени смогу проводить в офисе.

– Да? Новый продукт?

За годы свиданий я освоил искусство увиливать, когда тебя прижали к стенке.

– Ты нашла кого-то на позицию айти-директора?

– Есть несколько кандидатов. Но я занималась тем, что… пыталась найти кого-то в отдел маркетинга.

Она может сколько ей вздумается намекать, я не куплюсь. Не сегодня.

– Хорошо. Рад слышать. Тебе платят не за то, чтоб ты просиживала задницу.

– Не могу поверить, что говорю это, но трезвый и вредный Чейз мне нравится куда больше, чем пьяный душка Чейз.

Мы проговорили еще десять минут. Сэм поделилась со мной своими соображениями касательно некоторых сотрудников и рассказала про тарифы, которые обсуждала с новой страховой. Когда телефон пиликнул на столе, я проверил, который час. Я опоздаю к Риз, если не уйду прямо сейчас. К моему удивлению, Сэм поняла намек, когда я выключил компьютер и собрал кое-какие папки. Я предполагал, что она сделает еще один заход, чтобы расспросить меня о личной жизни.

– Ладно, иди уж.

– Спасибо, Сэм. Я спешу.

Она сделала несколько шагов к двери и повернулась.

– Да, вот еще что.

Ага, начинается.

– Что?

– «Пинк Косметикс» просят рекомендацию прошлого работодателя. Попросили поговорить с тобой лично. Там сейчас вице-президент Бут из «Каннинг энд Каннинг». Помнишь его?

– Да. Хороший парень. Я ему позвоню.

– Я пришлю тебе его номер.

– Спасибо. Они ведь в Чикаго, да?

– Да, в центре.

– А кто-то перебрался из Нью-Йорка в Чикаго?

– Никто… пока.

Наши взгляды встретились. В моих застыл вопрос, хотя я уже знал ответ.

* * *

В тот вечер я сидел на крыльце напротив дома Риз. Теплое солнышко, свойственное концу бабьего лета, зашло за горизонт, но жара все еще была удушающей. Влажно и чертовски жарко. Мое сердце бешено колотилось. До сегодняшнего дня я погряз в жалости к себе и вине, но после того как Сэм сказала, что Риз собирается уехать из Нью-Йорка ради новой работы, возобладала новая эмоция – страх.

Я ненавидел это чувство. Собирался даже заехать в алкогольный магазин, чтобы унять тревогу. Но нельзя пить на работе. Пусть даже это безумная миссия, которую я сам себе придумал, и Риз не хочет меня больше здесь видеть.

Примерно через час после начала моей «смены» какой-то парень, показавшийся мне знакомым, прошел в здание. Я только через минуту понял, откуда я знаю его. Руки сжались в кулаки, когда я вспомнил, что это тот самый парень, который был в ее квартире, когда сработала сигнализация.

У них второе свидание.

Я знал, чем всегда заканчиваются мои вторые свидания.

Черт.

Черт.

Черт.