О, мой док…

– Ближе, – шепнула ему. – Ещё ближе… – повторила я, когда между нами практически не осталось расстояния. – И… ты, наконец, проиграешь…

– Неет, Мединская, я не совершу такой глупости… – ухмыляясь, прошептал в ответ, едва не касаясь меня губами. – Ни за что… – оскалился он, делая шаг назад. – Даже не мечтай об этом.

Быстро отдалился, увеличивая между нами дистанцию.

Ух… и что сейчас было? Мама милая! Вот же кретин!

– Чёрт! А так хотелось! – деланно вздохнула я, между делом переводя дух. – Ну, почему я не промолчала? Так бы ходила в сейчас дамках, – произнесла как можно ровнее, в то время как сердце в груди едва не выламывало рёбра.

– Закатай губу, – хмыкнул он в ответ, показывая свою широкую спину, пока направлялся к своему креслу. – Фантазёрка…

Наш уговор был древним как мир, так как был заключён во времена студенчества, но до сих пор продолжал действовать и сулил любому из нас заманчивые возможности.

Малейшая инициатива любого из нас, приведшая к телесному контакту в недружественном ключе, и тот, кто нарушил правила, становился щедрым «Джином» другой стороны.

По-детски! До абсурда смешно, но мы всё ещё соблюдали эти правила. Ещё бы… ведь бы оба знали, что потребуем друг от друга. И это держало нас в тонусе.

Обычно, подобные случаи не выходили за рамки приличия и происходили в шуточном формате, но сегодня впервые всё выглядело иначе. Чёрт!

– Жаль, – наигранно вздохнула я. – Так хотелось огромный дом…за чужой счёт, – засмеялась я, пытаясь замаскировать свою неловкость.

Дьявол! Ведь он, правда, меня едва не поцеловал. И… я тут же испугалась.

К чёрту мечту о доме. Провались он пропадом. Случись этот поцелуй, настал бы конец нашей с ним многолетней дружбе. И как итог я бы не смогла общаться с ним как раньше. Не смогла смотреть в его глаза как прежде…

Нет, к этому я не была готова. Даже не смотря на закидоны, я уважала Льва. Дорожила нашими отношениями. Ценила его светлый ум, доброе сердце и, самое главное, нуждалась в его поддержке.

Боже, да если бы не он, как бы я смогла справиться с тем, что произошло несколько лет назад?

– Всегда знал, что женщины – хитрые и коварные существа, – проворчал он, корча из себя обманутого. – Дом она хочет… Знала бы ты, чего хочу я… Иди, тебя Синицына ждёт. И скажи ей, наконец, что чудес не бывает…

Синицына. Совсем забыла, что видела её в коридоре.

Услышав фамилию глубоко несчастной женщины, тут же вернулась в суровую реальность.

Тяжело вздохнув, ловко поправила выбившуюся прядь из пучка на затылке. И, перед тем как покинуть кабинет Льва Алексеевича, обернулась, чтобы произнести:

– Ты не прав, Сладких, – печально улыбнулась ему, качнув головой. – В чудеса нужно верить всегда…

Вложив в свои слова частичку собственной боли, покинула друга, по пути набирая наизусть заученный номер телефона заведующей детского дома.

Глава 4.

– Мединская? – ответила мне тут же женщина, которую я видела чаще, чем мать родную. – Ты весьма вовремя… нашёлся твой беглец, наконец, приезжай давай.

Как гора с плеч от услышанного.

Ванечка…

Нашёлся негодник. Сколько всего передумали, где только не искали…

– Где? – сглотнув ком в горле, выдавила из себя и кивнула коллегам, проходящим мимо меня.

Меня переполняли эмоции счастья и радости. Хотелось, как следует расспросить её обо всём, но кругом мелькали знакомые лица, которым некоторые стороны моей жизни знать было не совсем обязательно.

Наконец-то… нашёлся… Сейчас до безумия хотелось сорваться в дом-интернат. Снова увидеть своего мальчика. Обнять, прижать к своему сердцу очень крепко. Столько дней в разлуке…

– Так попрошайничал, проказник, на электричке сцапали, да в приёмник передали. Там уже инспекторша с соцзащитой связалась. Везут к нам… ух, я этому паразиту уши-то…

– Не ругайте его, Елизавета Федоровна, – перебив, попросила её. – Вы ж знаете… – снова сглотнув, добавила. – Там мать его… рвётся к ней…

– Да знаю я, – выдохнула с раздражением Зоркая. – Получше тебя знаю. Полянская снова взялась за старое. Для неё ж ведь Иван попрошайничал… да сама ведь знаешь.

Всё верно она говорила, и возразить даже нечего.

Тяжело вздохнув, потёрла висок, чувствуя нарастающую тупую боль под пальцами.

– Я заберу его… – повторила в сотый раз, как мантру. Скорее, не для неё, а для себя. – Не долго осталось.

Не думала, что всё так обернётся. Ещё два года назад этот мальчишка должен был стать моим. Навсегда. Вместо того, которого потеряла когда-то по собственной глупости…

Сыночек… милый мой. Безумно желанный, но пока такой недосягаемый.

Добрый, милый ангелочек с голубыми глазками и белым, словно облако, пушком на голове. При взгляде на него сердце сжималось. Ожоги, шрамы и взгляд… серьёзный такой, не по годам глубокий. Сколько всего натерпелся этот малыш за свои восемь лет. Страшно представить. Три года назад, как увидела его, так сразу твёрдо решила, что мой он… самой судьбой мне предназначен. Для него мои тепло и ласка в душе теплились. Для него моя любовь нерастраченная…