О моя дорогая, моя несравненная леди (СИ)

-Так. - с сомнением ответил Кирилл. - Хотя вдохновение, честно говоря, - штука неоднозначная...

-Почему? - ее рука последний раз пробежала по клавиатуре и нырнула в гущу его волос.

-Потому. - чувствуя, что он себе уже - не хозяин, Кирилл обнял Лену и припал к ее губам...

*

...Она повернулась на бок и плотнее прижалась к нему, положив свою ногу поверх его, а руку на его грудь. Он улыбнулся и ответил на объятие. Пульс и дыхание женщины уже успокоились, и Кирилл ощущал в ней сейчас лишь полнейшее умиротворение и глубочайшее удовлетворение.

-Не спишь? - прошептала Лена.

-Да где уж тут. - улыбнулся он, испытывая то же самое.

Лена счастливо мурлыкнула и потерлась щекой о его плечо.

-Слушай, - сказала она, выждав немного, - я что-то не поняла: ты не веришь во вдохновение?

-Ну, как тебе сказать... - хмыкнул Кирилл.

-Ты никогда не испытывал вдохновения?

-Да нет, испытывал, конечно же. Но... как бы это тебе объяснить... - он сделал неопределенный жест. - Вдохновение, безусловно, штука - хорошая, полезная, но... - Кирилл снова взмахнул рукой, будто пытаясь ухватить мысль, витавшую в сумраке спальни. Как ни странно - удалось. - Но при всем этом - далеко на нем не уедешь!

-То есть?

-Да то и есть. Вдохновение - лишь первый импульс, вспышка... искра, которая способна разве что... разжечь костер в душе художника, но... не поддерживать его.

-Разжечь, но не поддерживать?

-Вот именно.

-А это так важно? - Лена положила подбородок на грудь Кирилла, и ее дыхание приятно щекотало его шею.

-Еще бы! Нет, ну если бы возможно было сотворить произведение искусства за пять минут, за час, за день, пока вдохновение не ушло, искра не погасла, тогда, естественно, никакая поддержка не требовалась бы. Увы, как правило, на это уходят недели, месяцы, а то и годы...

-Годы? - ахнула она.

-А ты как думала?! Ну, давай возьмем по максимуму - "Война и мир". Не сомневаюсь, что сперва Льва Николаевича действительно осенило: а не написать ли мне "Войну и мир"? Это и была та самая искра, вспышка, вдохновение. Пришла совершенно новая мысль, оригинальная идея, классная тема: написать сразу и про войну и про мир! Никто раньше не писал, а я возьму да и напишу, подумал Толстой. Ну, после этого он, естественно, начал штудировать историческую литературу, сочинять сюжет, изобретать персонажей, набрасывать пробные эскизы, изучать маркетинговую обстановку на российском книжном рынке. И в этой вот рутине, рабочей суете, вдохновение как-то незаметно, само собой сошло на нет. В голову Льву Николаевичу пришли всякие другие мысли. Что неплохо, скажем, написать книжку о том как тетеньку паровоз переехал (ужастики всегда в цене) или для тинэйджеров сочинить какой-нибудь букварь или азбуку (на детской литературе тоже неплохие деньги можно сделать). И эта самая "Война и мир", которая совсем еще недавно представлялась ему обалденно классной и яркой, увлекательной идеей, превратилась в горькую повинность, которую и дальше, до финала тащить - тяжко и бросить на полпути - жалко: сколько труда-то уже вложено! И вот за одним мгновением вдохновения потянулись долгие годы монотонной, однообразной, изматывающей работы...

-И у тебя тоже так? - в голосе Лены слышалось искреннее сочувствие.

-Естественно! - Кирилл поймал ее ладонь, скользившую по его щеке и прижал к своим губам.

- За одним лишь исключением. - прибавил он. - Я не работаю над одной картиной больше месяца. Но даже за этот месяц мне сто раз хочется бросить ее к чертовой матери и заняться чем-нибудь другим! Отдаться во власть нового вдохновения, новой идеи. Хотя я наперед знаю, что и это вдохновение обманет меня точно так же как и предыдущее! А бросать-то нельзя! Холст-то уже вымаран. Так что хочешь - не хочешь, а доводи работу до конца, мучительно припоминая: что там шептала тебе муза в момент вдохновения. Какие картины она рисовала в твоем воображении. - он вздохнул и замолчал.

А потом вдруг рассмеялся, неожиданно громко в глухом сумраке спальни.

-Ты что? - спросила она.

-Да нет, ничего. - сказал Кирилл, покрепче стиснув ее руку. - Просто вспомнил, что говорил на этот счет Викентий Максимович, наш преподаватель из Академии. Пример у него был - загляденье! Он говорил, что разницу во времени, требующемся на то чтобы задумать картину и нарисовать ее, смело можно приравнять к разнице во времени, требующемся для того чтобы зачать и выносить ребенка. Вот представьте себе, говорил он, сколько времени требуется на то, чтобы зачать ребеночка и сколько времени требуется для того, чтобы его выносить. С картинами - тоже самое. Никакой разницы.

Лена хмыкнула, удивленная, видимо, подобным сравнением, а потом высвободила свою ладонь и снова прикоснулась к щеке Кирилла. Потом вздохнула и уронила голову на его грудь.

Несколько минут оба молчали и темнота уже начала ощутимо давить на веки Кирилла, норовя смежить их. По-прежнему ощущая на своей груди необременительный, приятный груз, он совсем уже собрался отдаться во власть подступающей дремы...

Вдруг Лена подняла голову и прошептала: