О молитве

Затем Дух Святой говорит ему: «Теперь ты можешь просить, что ты хочешь. Во имя Иисуса ты не только получил доступ к святому Богу, но ты имеешь теперь право просить обо всем, в чем ты нуждаешься». Грешник снова возражает: «Я не могу молиться. У меня нет достаточно веры. У меня нет также любви и сострадания. Мое сердце такое недуховное и равнодушное». Дух Святой спокойно выслушивает эти возражения и говорит: «Все то, о чем ты говоришь, верно. Если ты хочешь молиться во имя свое, то для тебя нет никакой надежды. Поэтому тебе необходимо молиться во имя Иисуса. Ради Иисуса ты получишь то, о чем ты молишься».

Молитва во имя Иисуса и является собственно молитвой. Это беспомощный взгляд беспомощной души на своего милостивого Друга. Чудное действие этой молитвы основано на том, что мы именно в этой нужде открываем Иисусу дверь и впускаем Его в нашу нужду. Мы видели, что Иисус хочет войти в нашу нужду и проявить там Свою силу. Дело не обстоит так, что посредством нашей молитвы нам нужно возбудить Его интерес к нам. Тогда наша молитва имела бы неверный акцент. Если Иисус слышит нашу молитву и вмешивается в нашу нужду, то лишь потому, что Он нас любит, хотя мы этого и не заслужили, и Своими страданиями и смертью за нас приобрел все то, в чем мы нуждаемся. День и ночь Он готов все даровать нам. Единственно, чего Он ожидает от нас — это чтобы мы просили его о помощи, ибо Иисус не может и не хочет насильно вмешиваться в нашу нужду. Мы сами должны открыть Ему двери.

Это заблуждение, что мы нашей молитвой можем воздействовать на Бога, глубоко таится в нас; мы думаем, что можем настроить Его на дружеский лад, чтобы Он даровал нам, о чем мы просим Его. Это своего рода язычник в нас, который поднимает свою голову. Язычник пытается приобрести расположение своего божества и побудить его уделить ему от своего изобилия.

В нас также гнездятся эти соображения, даже если мы и не сознаем этого. Мы полагаем, что Бог должен что–то увидеть в нас, чтобы исполнить нашу просьбу. Поэтому наша молитва часто превращается в душевное напряжение, причем мы пытаемся проявить такие качества, которые произвели бы впечатление на Бога. Мы, конечно, замечали, что большинство из нас изменяют свой голос, когда молятся Богу. Тон молитвы становится весьма своеобразным жалобным и даже плачущим. У некоторых это просто сознательное притворство. Но у большинства дело обстоит иначе. Здесь имеет место наивное и в то же время настоящее выражение представления нашего старого Адама о Боге и о молитве: если Бог услышит, как велика наша нужда и как мы нуждаемся в Его помощи, Он скорее разжалобится и ответит нам.

Совершенно другое положение занимаем мы, как только мы научились молиться во имя Иисуса. Здесь мы познаем, что отсутствие в нас настроения к молитве, а также недостаток веры не могут помешать, тому, чтобы наша молитва была услышана. Ведь именно это делает нас беспомощными, а беспомощность всегда является основанием всякой молитвы.

Если теперь Дух Святой показывает нам всю черствость, леность и равнодушие нашего сердца во время молитвы, нам нет необходимости пребывать в состоянии печали и смущения, но Дух Святой откроет наше сердце, так что Иисус сможет войти во все эти наши нужды и наше бессилие. И тогда совершается нечто новое и чудесное: молитвенные часы становятся действительно часами покоя, в продолжение которых мы возлежим у ног Иисуса и говорим Ему о всем том, что делает нас такими усталыми и унылыми. Когда молитва будет иметь для нас такое значение, мы начнем тосковать о ней и жить в радостном ожидании от одного молитвенного часа до другого. Следствием этого будет то, что мы с нашим Богом сможем что–то делать. И наша комнатка станет не только местом нашего отдыха, но и нашим рабочим местом.

Труд молитвы

Молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву свою.

Когда Иисус, возносясь на небо, оставил здесь Своих одиннадцать учеников, Он поручил им превышающую человеческие возможности задачу: они должны были идти по всему миру и всех людей делать поклонниками Христа. Он также дал им указание, чтобы они начали с Иерусалима. Город как раз лежал у подножия Елеонской горы, так что они с того места, где они стояли, могли видеть его. В городе находились палачи Иисуса, на руках которых была Его невинная Кровь, и они были готовы уничтожить каждого, кто осмелится открыто произнести имя Назарянина. И даже если им посчастливится избежать рук этих палачей, что должны они возвещать? Распятого Мессию, Который для Иудеев был соблазном, а для Еллинов безумием. И если они с Елеонской горы смотрели западнее, через Средиземное море, в направлении центра тогдашнего мира, Рима, то перспектива была не более радостной. Там их ожидало сильнейшее мировое царство, могучая культура, богатейшая духовная жизнь, какую только мир когда–либо знал.