О молитве Иисусовой и Божественной Благодати

О теплоте сердечной все отцы пишут много. Они поучают о различении теплоты телесной-естественной от теплоты духовной-благодатной, предупреждают об ошибках и опасности прельщения. Сведений на эту тему имеется в достатке. Обратим внимание лишь на несколько напоминаний.

«Духовная теплота, — пишет свт. Игнатий, — достояние преуспевших в безмолвии. Новоначальным — молитва со вниманием и умиление». В своих писаниях святитель дает подробные наставления: «При особенном вещественном усилии к сердечной молитве начинает действовать в сердце теплота… Это теплота плотская, кровяная, в области падшего естества. Неопытный подвижник, ощутив эту теплоту, непременно возомнит о ней нечто, найдет в ней приятность, услаждение, в чем начало самообольщения… Предосторожность необходима по той причине, что эта теплота, как кровяная, не только переходит по разным местам груди, но и очень легко может упасть на нижние части чрева, произвести в них сильнейшее разжжение… Это есть не что иное, как прилив крови, происшедший от усиленного, невежественного употребления вещественных пособий. Этот прилив легко может уврачеваться в два-три дня прикладыванием к воспалившимся частям полотна, напитанного водою. Гораздо опаснее, гораздо ближе к прелести, когда подвижник, ощутив кровяную теплоту в сердце или груди, сочтет ее за благодатную, возомнит о ней, а потому и о себе, нечто, начнет сочинять себе наслаждение, омрачать, обманывать, опутывать, губить себя самомнением. Чем более понуждения и напряжения в подвижнике по телу, тем кровяная теплота разгорается сильнее».

Святитель учит тому, как следует действовать тем, кто правильно подвизается: «Чтобы умерить эту теплоту, чтобы предупредить падение ее вниз, должно не нажимать ума с особенным усилием в сердце, должно не утруждать сердца, не производить в нем жару чрезмерным удерживанием дыхания и напряжением сердца, — напротив того, должно и дыхание приудерживать тихо, и ум приводить к соединению с сердцем очень тихо; должно стараться, чтоб молитва действовала в самой вершине сердца… Когда Божественная благодать осенит молитвенный подвиг и начнет соединять ум с сердцем, тогда вещественная кровяная теплота совершенно исчезнет… Тогда является в сердце другая теплота: тонкая, невещественная, духовная, не производящая никакого разжжения, — напротив того, прохлаждающая, просвещающая, орошающая»^{240}.

О том же говорится и в житии прп. Максима Кавсокаливита: я «вдруг ощутил в груди моей и в сердце моем некую особенную теплоту и пламя… которое не жгло меня, а орошало и услаждало и вносило в душу мою великое умиление… С того времени молитва не пресекалась в сердце моем»^{241}.

В письмах свт. Феофана встречается интересное высказывание на эту тему: «Благодатная теплота особая есть, и она, собственно, есть духовная. Она отрешена от плоти и в теле не производит заметных изменений, и свидетельствуется тонким сладким чувством. По сим чувствам всякий легко может определить и различить теплоту. Это каждому следует сделать; стороннему тут нет дела и места… Все же внимание обратите на духовные действия и чувства. Они будут проходить по душе и телу, как утренняя приятная прохлада»^{242}. Во-первых, здесь указываются трудно объяснимые, но важные признаки, помогающие различить теплоту благодатную. Она возникает хотя и внутри организма, но как бы вне тела и потому воспринимается как «отрешенная от плоти». Такая теплота не связана с физическим ощущением температуры, она парадоксальным образом ощущается как нечто охлаждающее и, вместе с тем, необъяснимо теплое. Во-вторых, свт. Феофан говорит об очень важном моменте — о доверии к себе. Обычно нас учат бдительности, призывают не доверять самим себе и прибегать к совету опытных. Тем не менее существуют такие оттенки ощущений, в которых невозможно разобраться со стороны, — тогда подвижнику, видимо, не остается ничего иного, как полагаться на свой личный опыт и здравое рассуждение.

В одном из своих писем свт. Игнатий тонко и возвышенно учит опознавать характер истинной теплоты, внимательно прислушиваться к своему сердцу: «При утешениях — за верное, за не прелестное, за Божие принимай одно вполне невещественное духовное действие, являющееся в мире сердца, необыкновенной тишине его, в какой-то хладной и вместе пламенной любви к ближнему и всем созданиям, любви, чуждой разгорячения и порывов, любви в Боге и Богом. Этот духовный пламенный хлад, этот всегда однообразный тончайший пламень — постоянный характер Спасителя, постоянно и одинаково сияющий из всех действий Спасителя, из всех слов Спасителя, сохраненных и передаваемых нам Евангелием. В этот характер облекается Дух Святой при производимых Им утешениях».