О молитве Иисусовой и Божественной Благодати

Свт. Григорий Палама: «Не только тело, но и душа многочастна, то есть, иными словами, и душа имеет как бы члены… Сама душа трехчастна и созерцается в трех силах: мыслительной, раздражительной и желательной. Всеми ими она больна»^{110}.

Прп. Никодим Святогорец: «Три у нас в душе части, или силы: мысленная, желательная и раздражительная. От этих трех сил, по причине повреждения их, рождаются и троякого рода неправые помыслы и движения. От силы мысленной рождаются помыслы: неблагодарности к Богу и ропотливости, богозабвения, неведения Божеских вещей, нерассудительности, всякого рода хульные помыслы. От силы желательной… [рождаются помыслы] сластолюбия, славолюбия, сребролюбия, со всеми их многочисленными видоизменениями, составляющими область самоугодия. От силы раздражительной… [рождаются помыслы] гнева, ненависти, зависти, мщения, злорадства, зложелательства и все вообще злые помыслы… Мысленную силу свою укрась непрестанным к Богу вниманием, молитвой и ведением Божеских истин, силу желательную — полным самоотвержением и отрешением от всякого самоугодия, силу раздражительную — любовью; и, верное слово, свет ума твоего никогда не помрачится в тебе и сказанные недобрые помыслы не возмогут найти места в тебе»^{111}.

Свт. Игнатий: «Святые отцы научают нас, что душа имеет три силы: силу словесности, силу желания, или воли, и силу мужества, называя сию последнюю силой ярости; она, в общем употреблении у нас, называется характером, энергией, силой духа, мужеством, твердостью (в некоторых русских переводах — раздражительностью). В силе словесности преимущественно напечатлен образ Триипостаснаго Божества. „Что же такое образ Божий, если не ум?“ — говорит св. Иоанн Дамаскин. Ум человеческий непрестанно рождает в себе и из себя мысль, или внутреннее слово, неслитен и неразделен с мыслью… Ум невидим и непостижим сам по себе; является и открывается в мысли своей; мысль, чтоб открыться в стране вещества, должна воплощаться, так сказать, в звуки и знаки. Третье проявление, или лицо той же силы, видим в духе нашем, который есть словесное, или умное, чувство сердца, исходящее и зависящее от ума, содействующее и сообразующееся мысли. В этом словесном чувстве положено Творцом сознание добра и зла, именуемое совестью. Управление человеком принадлежит словесной силе, которая в непорочном состоянии действовала согласно с силой воли и силой мужества, или твердости. Воля стремилась к Богу; сила твердости содержала человека постоянно в его правильном стремлении; силой словесной человек пребывал в непрерывном соединении с Богом. Мысль плавала, как выразился некоторый знаменитый подвижник[54], в Слове Божием… Весь человек находился в чудном согласии с самим собой; силы его не были разрознены в своем действии; разрознились они по падении нашем. По падении они начали бороться и препираться между собой. Самый дух наш соделался обличителем своего начала — ума, подвергшегося омрачению, борется с мыслями, приводит их к разноречию и сбивчивости и сам увлекается обольщенными мыслями…

Тело первого человека было в совершенном согласии с душой, а душа находилась в совершенном согласии с духом, то есть с силой словества — этим высшим достоинством души человеческой. Борьба между составными частями человека (это обнаружение внутри живущей смерти), борьба, нынче не прерывающаяся и не дающая покоя человеку ни днем, ни ночью, тогда не имела места. Дух пребывал постоянно горе, при Боге; увлекал туда с собою душу; она влекла туда с собою тело… Очень ошибаются, ошибаются в погибель себе те, которые признают плотские пожелания неотъемлемыми свойствами тела человеческого, а удовлетворение их естественной необходимостью. Нет! Человеческое тело снизошло к телам скотов и зверей по причине грехопадения. Естественны плотские пожелания естеству падшему, как свойства недуга — недугу; они противоестественны естеству человеческому в том состоянии, в котором оно было создано»^{112}.

Прп. Максим Исповедник: «В человеке возникли три величайших и первичных порока, являющихся, если сказать просто, родителями всякого порока: неведение, самолюбие и тирания… Зиждущим основанием их является приобретенный нами способ злоупотребления собственными силами, то есть разумом, желанием и яростным началом. А должно разумом, вместо неведения, через ведение устремляться в поиске к наиединственнейшему Богу; желанием, чистым от страсти себялюбия, возбуждаться в любовном томлении к одному только Богу; яростным же началом, отделенным от тирании, бороться за единого Бога. И из этих устремлений души возникает божественная и блаженная любовь, сочетающая с Богом боголюбца и являющая его самого богом»^{113}.