Многоглаголание (Мф. 6, 7–8), осужденное Господом в молитвах языческих, заключается в многочисленных прошениях о временных благах, которыми преисполнены молитвы язычников, в том изложении витийственном, в котором они предложены [22], как будто риторические украшения, вещественная звучность и сила слога могут точно так же действовать на Бога, как они действуют на слух и нервы плотских людей. Осуждая это многословие, Господь отнюдь не осудил продолжительных молитв, как представилось некоторым еретичествующим: Он Сам освятил продолжительную молитву, пребывая подолгу в молитве.
И бе об нощь
(то есть пребыл всю ночь)
в молитве Божии
(Лк. 6, 12), повествует о Господе Евангелие.
Продолжительность молитв угодников Божиих — не от многоглаголания, но от обильных духовных ощущений, которые являются в них во время молитвы. Обилием и силою этих ощущений уничтожается, так сказать, время, отселе преобразуясь для святых Божиих в вечность.
Когда делатель молитвы достигнет преуспеяния в своем блаженном подвиге, тогда разнообразие мыслей в псалмах и прочих молитвословиях делается не соответствующим его устроению. Молитва мытаря и другие кратчайшие молитвы удовлетворительнее выражают невыразимое, обширное желание сердца, и часто угодники Божии в такой молитве проводили многие часы, дни и годы, не ощутив нужды в разнообразии мыслей для сильной сосредоточенной молитвы своей [23]. Молитвы, сочиненные еретиками, весьма сходствуют с молитвами язычников: в них многоглаголание, в них земная красота слова, в них разгорячение крови, в них недостаток покаяния, в них стремление на брак Сына Божия прямо из блудилища страстей, в них самообольщение. Чужды они Духа Святаго — веет из них смертоносная зараза духа темного, духа лукавого, духа лжи и погибели.
Велико занятие молитвою! Святые апостолы для молитвы и для служения слову отказались от служения ближним в телесных их потребностях.
Не угодно есть нам,
сказали они,
оставльшим слово Божие, служити трапезам… Мы… в молитве и служении слова пребудем
(Деян. 6, 2, 4), то есть в беседе с Богом молитвою и в беседе о Боге с ближними, возвещая им Триипостасного Бога и вочеловечившегося Бога Слово.
Занятие молитвою есть высшее занятие для ума человеческого; состояние чистоты, чуждой развлечения, доставляемое уму молитвою, есть высшее его естественное состояние; восхищение его к Богу, чему начальная причина — чистая молитва, есть состояние сверхъестественное [24]. В сверх естественное состояние восходят только святые угодники Божии, обновленные Святым Духом, совлекшиеся ветхого Адама, облекшиеся в Нового, способные
Иди, яко Аз во языки далече послю тя
(Деян. 22, 17–21), сказал Он ему.
Молитва заповедана Господом, так, как и покаяние. Конец молитвы, так, как и покаяния, указан один: вход в Царство Небесное, в Царство Божие, которое — внутри нас.
Покайтеся, приближися бо Царство Небесное
(Мф. 4, 17).
Царствие Божие внутрь вас есть
(Лк. 17, 21).
Просите, и дастся вам: ищите, и обрящете: толцыте, и отверзется вам: всяк бо просяй приемлет, и ищай обретает, и толкущему отверзется… Отец, Иже с Небесе, даст Духа Святаго просящим у Него
(Лк. 11, 9–10, 13).
Бог… не имать ли сотворити отмщение избранных Своих, вопиющих к Нему день и нощь
и жалующихся на насилие, причиняемое им греховною заразою и бесами?
Глаголю вам, яко сотворит отмщение их вскоре
(Лк. 18, 7, 8). Вход в Царство Небесное, которое святым крещением насаждено в сердце каждого христианина, есть развитие этого Царства действием Святаго Духа.