О молитве. Сборник статей

Эта молитва в своей последней реализации соединяет нас вполне со Христом. Человеческая ипостась при этом не уничтожается, не растворяется в Божественном Бытии, как капля воды в океане. Личность человека неразрушима в вечности. «АЗ ЕСМЬ»; Я есмь… истина и жизнь. Я свет миру (Ин. 8:58; 14:6; 9:5). Бытие, Истина, Свет не суть отвлеченные понятия, безличные сущности — «ЧТО», но «КТО». Там, где нет персональной формы бытия, там нет и живущего; подобно тому, как нет там ни добра, ни зла; ни света, ни тьмы. Там вообще ничего не может быть: Без Него ничтоже бысть, еже бысть. В Нем была жизнь (Ин. 1:3–4).

«Господи, Иисусе Христе, Сыне Бога Живого, помилуй нас и мир Твой».

Когда с призыванием Имени Иисуса соединяется пришествие Несозданного Света, тогда особенно ясно открывается нам значение сего Имени; тогда возможен опыт «Царствия Божия, пришедшего в силе» (Мк. 9:1), и дух молящегося улавливает голос Отца: Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его слушайте (Мк. 9:1–7). И мы молимся:

«Господи, Иисусе Христе, Единородный Сыне Отца, помилуй и спаси нас».

Христос явил нам в Себе Отца: видевший Меня — видел Отца (Ин. 14:9). Теперь мы знаем Отца в той мере, в какой познали Сына: Я и Отец — едино есмы (Ин. 10:30). Итак: Сын являет Отца, и Отец свидетельствует о Сыне; и мы молимся:

«Сыне Божий, Единородный, помилуй и спаси нас и мир Твой».

Все предано Мне Отцом Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть (Мф. 11:27). Сына же мы знаем постольку, поскольку пребываем в духе Его заповедей. Без Него мы бессильны подняться до заповеданной нам высоты, так как в заповедях раскрывается жизнь Самого Бога. Отсюда крик наш к Нему:

«Господи, Иисусе Христе, Собезначальный Отцу Сыне, помилуй мя; прииди и вселися в мя со Отцом и Духом Святым по обетованию Твоему (Ин. 14:23)… Господи, Иисусе, помилуй мя грешного».

В Ветхом Завете Имя Отца было ведомо, но созерцался Он во мраке непостижимости. Христос же явил нам Отца с предельной конкретностью в Себе; Он раскрыл истинный объем всего, что было дано до Него чрез Моисея и пророков. Я во Отце и Отец во Мне (Ин. 14:11): Я и Отец — едино есмы (Ин. 10:30). Я открыл им Имя Твое, и открою (до полноты), да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них (Ин. 17:26). Познание Имени Отца есть познание и Его, Отчей, к нам любви. Призывая Имя Иисуса, вводимся в область Божественной Жизни, и Отец, и Сын, и Дух Святой — даны нам в Имени Иисуса:

«Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас и мир Твой».

Призывать Имя Иисуса с возможно полным сознанием того, что оно несет в себе, значит уже реально быть в единстве с Богом Святой Троицей. Сей Бог открылся нам в Его новом отношении к человеку: уже не как Творец, но как Спаситель мира: как Свет Истины и истинной вечности:

«Господи, Иисусе Христе, Сыне Предвечного Отца, помилуй нас».

Богословие Имени и богословие иконы имеют общие черты. Взирая на икону Христа, мы духом восходим в личный контакт с Ним. Мы исповедуем Его явление во плоти: Он — и Бог, и человек; всецелый человек и совершенное подобие Божие. Мы идем дальше красок и линий, в мир умный, духовный. Так и в призывании Имени мы не останавливаемся на звуках, но живем смысл. Звуки могут изменяться в зависимости от различия языков, но содержание-познание, заключенное в Имени, пребывает неизменным:

«Господи, Иисусе Христе, спаси нас».

Одно звуковое призывание Имени Божия недостаточно: Не всякий, говорящий Мне: «Господи, Господи!» войдет в Царство; но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: «Господи! не от Твоего ли Имени мы пророчествовали? Не Твоим ли Именем бесов изгоняли? и не Твоим ли Именем многие чудеса творили?» И тогда объявлю им: «Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф. 7:21–23). Нелегко нам слышать эти слова: страшен суд Божий:

«Господи, Иисусе, помилуй и спаси мя грешного».