Читаем О молитве. Советы святых отцов нового времени полностью

Если уподобим молитву ароматному составу, а душу сосуду для него, то вразумляемся, что как в дырявом сосуде не удержится аромат, так и в душе, чрез недостаток какой-либо добродетели делающейся не целою, не постоит молитва. Если уподобим молящегося целому составу тела, то следующий найдем урок, что как безногому, например, идти нельзя, хоть все прочее в нем здраво, так не возможет приступить к Богу или дойти до Бога в молитве не имеющий деятельных добродетелей. Вникните в наставления Апостольские – и увидите, что молитва у них никогда не стоит одна, а всегда с целым сонмом добродетелей.

Вот апостол Павел снаряжает христианина к духовной брани и облекает его во вся оружия Божия (Еф. 6: 13). Смотрите – какие это? Опоясание чресл – истина, броня – правда, обувь – благовестие мира, щит – вера, шлем – упование, меч – глагол Божий. Вот орудия! И после уже всех их, как в крепость какую, посаждает он своего воина в молитву, говоря: всякою молитвою и молением молящеся на всяко время духом (Еф. 6: 18). И одною, конечно, молитвою можно одолеть всех врагов, но чтоб сильну быть в молитве, надо преуспеть в вере, уповании, ведении истины, в правде и во всем прочем. В другом месте тот же апостол, как невесту Христову брачными украшая душу одеждами, говорит: облецытеся… во утробы щедрот, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение, прощение обид, любовь… мир, умудрение словом Божиим; и потом, как венец доброты, возлагает на главу – молитву: вразумляюще себе… во псалмех и пениих и песнех духовных, во благодати поюще в сердцах ваших Господеви (Кол. 3: 12–16).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Семь дней творения
Семь дней творения

Владимир Максимов, выдающийся писатель «третьей волны» русского зарубежья, основатель журнала «Континент» — мощного рупора свободного русского слова в изгнании второй половины XX века, — создал яркие, оригинальные, насыщенные философскими раздумьями произведения. Роман «Семь дней творения» принес В. Максимову мировую известность и стал первой вехой на пути его отлучения от России. В проповедническом пафосе жесткой прозы писателя, в глубоких раздумьях о судьбах России, в сострадании к человеку критики увидели продолжение традиций Ф. М. Достоевского. Темы драматизма обыденной жизни, обращения к христианскому идеалу, достоверно раскрытые в «Семи днях творения», были продолжены автором и в романе «Карантин», за публикацию которого в «самиздате» В.Максимов был исключен из Союза писателей.Прожив более двадцати лет в вынужденной эмиграции, Владимир Максимов до конца своих дней оставался настоящим русским писателем-гуманистом, любящим Россию и страдающим за нее.

Владимир Емельянович Максимов , Марк Абрамович , Марк Аркадьевич Абрамович , Марк Леви

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Религия, религиозная литература / Прочая религиозная литература / Эзотерика