О мужчинах

Медитирующему нужен нежадный ум, но такой ум возможен лишь при согласии с тем, что никакой цели в жизни нет. Постарайся понять закон космической игры и стань ее частью. Не будь серьезным, ибо игра не может быть серьезной. Даже если она требует от тебя серьезности, то будь игриво серьезным. Тогда сам этот момент и станет богатством. Именно в это самое мгновение обретаешь вечность.

Вечность находится не в будущем — она в настоящем, она здесь и сейчас. Поэтому не спрашивай о цели, ее нет. Как это прекрасно, что ее нет. Если бы цель была, то твой Бог стал бы управляющим директором, крупным бизнесменом, промышленником и тому подобное. Зачем попусту тратить время на деловые раздумья? Почему бы не жить играючи, несерьезно, экстатично? Экстаза невозможно достичь, прилагая усилия; экстаз — это образ жизни. Необходимо получать удовольствие от простых вещей, нужно ежесекундно ощущать экстаз. Жизнь предоставляет миллионы причин для радости. Но этого можно не заметить, если преследовать какую-то цель.

Если цели нет, то для ощущения блаженства появится множество причин. Цветок, одинокий цветок в саду… Тебе хочется танцевать, если ты не преследуешь цель. Первая вечерняя звезда… Тебе хочется петь, если ты не преследуешь цель. Прелестное лицо… Ты увидишь божественное в нем, если не преследуешь цель. Повсюду тебя окружает божественное; блаженство ниспадает на тебя. Однако только тот сможет увидеть это, кто играет и не преследует никаких целей.

Впервые путешествуя по западному побережью США, англичанин завел разговор с американцем.

— Послушай, у вас действительно прекрасная страна: красивые женщины, большие города… Но, если позволишь, старина, я скажу откровенно: у вас нет аристократии.

— Нет чего ?

— Аристократии.

— А что это? — спросил сбитый с толку американец.

— Как тебе сказать, — ответил англичанин, — люди, которые ничего в жизни не делали; чьи родители ничего в жизни не делали; чьи прародители ничего в жизни не делали — они всегда вели праздный образ жизни.

— А-а! — радостно воскликнул американец с просветлевшим лицом. — У нас они тоже есть, но мы называем их бродягами!

Известно, что по мере увеличения образованности населения увеличивается количество умалишенных. Сегодня Америка занимает первое место по количеству таких больных. Это вопрос гордости! Ведь это доказательство того, что Америка — самая образованная, самая цивилизованная страна. Американские психиатры утверждают, что если настоящая система организации общества продлится еще сто лет, то в стране будет нелегко найти хоть одного нормального человека. Уже сегодня у трех из каждых четырех человек не все в порядке с психикой.

Только в одной Америке три миллиона человек ежедневно консультируются у психиатра! Постепенно количество врачей в стране уменьшается, а количество психиатров увеличивается. Врачи также утверждают, что восемьдесят процентов всех заболеваний человека составляют не болезни тела, а психические расстройства. Эта цифра растет по мере роста образованности нации. Раньше медики утверждали, что умственные патологии составляли сорок процентов всех заболеваний, потом цифра выросла до пятидесяти процентов, а сегодня она достигает восьмидесяти процентов от общего числа всех недугов. Уверен, что через двадцать-двадцать пять лет они будут вынуждены признать, что девяносто девять процентов болезней связаны с психическими расстройствами. Им придется это констатировать, ибо основная нагрузка сегодня ложится на мозг человека. А мозг не выдерживает подобных нагрузок.

Человек, которого легко вывести из себя по любому поводу, достаточно его лишь задеть, не представляет опасности, ибо он никогда не аккумулирует столько гнева, чтобы действительно стать опасным. Другое дело тот, кто подавляет свой гнев и сидит как на вулкане — вулкан может взорваться в любой момент. Такой человек либо совершит самоубийство, либо убьет кого-нибудь — третьего не дано.

Порнография процветает в мире потому, что существуют запрещающие религии. Порнография существует благодаря священникам, а не «Плейбою». Наоборот, «Плейбой» — это побочный продукт религии. Порнография процветает, потому что секс постоянно подвергается репрессиям, и он ищет выход. Если секс подавлять, то он начнет искать извращенные пути. Он может найти выход в политике; ведь политика — это подавленная сексуальность, ничего более.