О мышлении в медицине

Диагноз, разумеется, составляет основу для мышления и поведения врача в каждом случае. Ведь он определяет и дальнейшее — терапию. Несмотря на это врач, как уже было упомянуто, часто бывает вынужден применять терапию, не руководствуясь точным диагнозом. В этом случае терапия будет не каузальной, а только симптоматической, и этот путь, хотя он и ненадежен, все же часто приводит к цели, к улучшению состояния и даже к выздоровлению больного. Ведь всегда действует и исцеляющая сила природы, и задача врача состоит только в том, чтобы ей помочь. Трезвое мышление научно подготовленного врача предостерегает его от нецелесообразного поведения, и он находит для себя правильный путь, даже если причины болезни (этиология) ему неизвестны. Способный врач чувствует, как ему лечить больного, даже, так сказать, блуждая в потемках.

Анамнез, исследование, диагноз позволяют врачу поставить также и прогноз, т. е. сказать себе самому и близким больного, каково, скорее всего, будет течение болезни, сколько времени она продлится и прежде всего — можно ли рассчитывать на выздоровление.

Сам больной и его близкие требуют возможно более ясного прогноза. Что касается желания больного, то у врача часто возникает вопрос, что должен он сказать больному и прежде всего, вправе ли он сказать ему правду, если прогноз неблагоприятен. В последнее время эта тема обсуждалась часто, так как она спорна. Об этом уже говорилось выше. Но и здесь можно повторить, что все полностью зависит от душевного склада больного — от того, в силах ли он узнать правду. В большинстве случаев врач поэтому вынужден скрывать дурной прогноз от больного, так как он иначе мог бы только ухудшить его состояние. Но он все–таки должен обратить внимание больного на серьезность его состояния, особенно если знает, что семейные или имущественные дела нуждаются в приведении в порядок. Опытный и тактичный врач будет знать, как ему поступить.

Иным является положение врача по отношению к близким больного. Здесь надо говорить правду; иначе врачу впоследствии будут высказаны справедливые упреки. К этому присоединяется еще одно обстоятельство. При некоторых заболеваниях прогноз, конечно, вполне ясен. Но иногда врач ошибается или же в течении болезни происходит неожиданный поворот, хотя прогноз со всеми на это основаниями мог быть только неблагоприятным. Это наблюдалось даже при раковых заболеваниях в случаях, подтвержденных гистологически, когда не было ни малейших сомнений в том, что хирургическое вмешательство бесполезно и что прогноз поэтому должен быть плохим. Наблюдаются даже неожиданные самоизлечения, и хотя мы не знаем, как произошло такое «чудо», все–таки нужно считаться с этим фактом, и врач, устанавливая прогноз неблагоприятного случая, должен оставлять открытой эту малую возможность и поэтому соблюдать в своих высказываниях достаточную осторожность. Во всяком случае прогноз — важная составная часть врачебного искусства, и уже древние греки придавали ему величайшее значение.

Существенным, естественно, является лечение; его цель — восстановить здоровье заболевшего. Как врач достигает этого, какие методы применяет он, это зависит от рода заболевания, от знаний врача, от его установок в медицине. Гиппократ выразил это правильно: у врача есть только одна задача — вылечить больного, и если ему это удается, то совершенно безразлично, каким путем оно достигнуто. Это, несомненно, правильное положение. Поэтому будет ошибкой, если мы, руководствуясь принципиальными основаниями, отвергнем методы, не входящие в рамки школьной медицины. Различие между школьной медициной и медициной, стоящей вне послед–ней, вполне ясно; однако следует знать, что в медицине скептическое отношение часто уместно и что поэтому путь школьной медицины более надежен. Но и здесь приходится цецить опыт отдельных лиц и, кроме того, существуют методы, которые вначале отвергаются, а затем находят признание и вводятся в программу школьной медицины. Поэтому в случае неудачи методов школьной медицины допустимо при соблюдении необходимой осторожности применять и иные методы.