О.Н.И.

Одзаки был одержим разного рода идеями которых у него накопилось не мало и вот спустя 5 лет работы в должности лаборанта а после младшим сотрудником в институте. Он, получив нужные рекомендации, понял, что для него момент истины настал. И подал заявление на свой проект, который так восхитил ведущего академика наук Гото, что тот выдал Озэму отдельную лабораторию и двух лаборантов в помощь и все бы ничего, вот только после двух лет испытаний дальше дело не двигалось. Необходима была новая фаза испытаний, но уже на людях. И он боялся, боялся, что все испортит. « – Кто же захочет быть подопытным кроликом?» – подумал он. Испытания на мышах и гориллах это не одно и то же что на людях. Эти мысли его угнетали и тревожили. И в то же время Озэму боялся, все так оставить и тем самым передать вымпел тем кто завершит его работу раньше него и все чего он добился и мечтал, пойдет прахом. Поэтому вот уже несколько месяцев он тянул с третьей фазой испытаний и как мог, откладывал ее.

Витая в мыслях его рука сжимавшая листок невольно расслабилась и тот упал.

– Одзаки сан вы, что то обронили – заметил бармен, натирая бокал. – Вот уже несколько раз вы приходите сюда сам не свой истощенный и слабый. Может у вас, что-то случилось?

– А? нет, нет, не стоит беспокоиться я, я просто устал – поспешил успокоить бармена Одзаки и потянулся за листком. Он поднял смятый листок и заново прочитал его.

Возможно ты будишь чувствовать себя не очень хорошо и врятли вспомнишь что с тобой было ближайшие две недели но это ничего. Пойми я сделал это для нашего с тобой блага.

P.S. Не забудь уничтожить записку

для большей конспирации. А так же

не забудь вести записи своего состояния

для полного контроля

– Что же такого я сделал с собой? – все недоумевал чтец. Рассмотрев почерк он убедился в том, что записка написана его рукой. – Наверное, мне пришлось провести первый опыт над собой. – Черт ничего не понятно – разозлился он, но все, же выпросил у бармена зажигалку и демонстративно сжег листок бумаги, потушив его об пепельницу. Этот человек был одержим конспирацией, ему постоянно казалось, что кто-то хочет украсть его идеи и даже мысли. Поэтому тщательно подходил к работе с распространением информации. Из-за чего часть работы он перекладывал на себя. Он не доверял никому и подозревал всех, и даже бармен казалось иногда ему не просто так задает не нужные вопросы

– Сегодня обнаружена жертва на территории префектуры Токио. На озере «Зеленый лепесток лилий» известного как озеро самоубийц. Жертва пока не опознана, но ясно точно, что это молодая девушка лет 25 -30, – послышался вдруг голос из телевизора над баром.

– Еще один сумасшедший в Японии и что им всем не сидится, какой ужас – негодовал бармен.

– Пока установить удалось лишь то, что жертва подвергалась ударам током, в области шеи, – продолжал голос из экрана.

– Какая разница – буркнул Одзаки – Это все равно не наше дело полиция с этим наверняка разберется, а я спать завтра нужно будет придумать новый план.

Одзаки не был пьян он знал меру и любил контролировать себя, и держать все под контролем и не только себя.

Возвращался он в свою маленькую квартирку, в 10 квадратов всегда с неким призрением. Всегда считавший себя особенным и рассчитывавший, что поступив на работу в институте он получит приличную квартиру где-то в центре Токио, но вместо этого он получил маленькую квартирку на шесть татами с крошечной ванной и встроенной кухней в общую комнату. Правда, недалеко от института, что позволяло ему добираться туда на велосипеде который он предпочитал многим видам транспорта. Потому как считал углекислый газ бичом этого века.

– Здесь развернутся даже негде – снимая обувь, ворчал себе под нос он. Это потом он узнает, что большие квартиры дают только сотрудникам за эффективные результаты в работе, а он не был не тем самым и это, честно говоря, злило его. Ведь выделиться, здесь было гораздо трудней чем тихом провинциальном городке где ему рукоплескали учителя и простые люди.

Сняв плащ и обувь и не включая свет он сразу завалился спать, зная что завтра рано вставать. Его веки сами собой наливались тяжестью.