Возможно, богу Шу было трудно удерживать Нут на должной высоте – известно, что Хор (сын Осириса) подпер небо четырьмя столбами, установленными в четырех концах света. На стене храма Хора[28]
в Эдфу высечен текст, в котором есть следующие слова: «Царь Верхнего и Нижнего Египта, защитник, защищающий своего отца, великий отражатель, отражающий врага. Это он установил небо на его столбах!»{53}Четыре сына Хора (Амсет, Дуамутеф, Кебехсенуф и Хапи[29]
) олицетворяли четыре стороны света, и их часто, еще начиная с «Текстов пирамид», называли столбами неба.Помимо столбов, земля и небо могли соединяться лестницей. Известна лестница, сделанная Хором и Сетом для восхождения Осириса на небо. Потом ее же использовали души покойных египтян, которым полагалось существование в небесных областях загробного мира. «Тексты пирамид» пестрят упоминанием этой лестницы. Говорится о ней и на стенах пирамиды Пепи I:
«Приветствую я тебя, лестница божья, приветствую я тебя, лестница Сетха. Встань, лестница божья; встань, лестница Сетха; встань, лестница Хора, сделанная Осирису, (чтобы) взошел он по ней на небо (и) сопутствовал он Солнцу»{54}
.В тексте выражается надежда, что покойный Пепи сможет подняться по той же лестнице, чтобы тоже сопутствовать богу-Солнцу. Финал видится автору текста следующим образом: «Итак, запрыгнул Пепи сей на небо (быть) под опекой/началом бога – хозяина лестницы»{55}
.Кстати, в текстах пирамиды Пепи I упомянут не самый традиционный вариант происхождения бога-Солнца: здесь он назван «золотым тельцом, рожденным небом»{56}
. Тельца (в некоторых переводах – теленка) естественно было бы родить корове. И действительно, египтяне часто представляли себе небо в виде коровы, стоящей над землей. Но корова возникла в небе над Египтом сравнительно поздно (мы имеем в виду не хронологию создания мифов, а внутреннюю хронологию мифологической египетской Вселенной). Это животное поднялось ввысь уже после того, как под небом, чем бы оно ни было изначально, появились люди. Поэтому вернемся к папирусу «Бремнер-Ринд», к «Книге о знании творений Ра и низвержении Апопа», – там в рамках гелиопольской традиции рассказано о происхождении человечества.После воссуществования Шу и Тефнут юные боги по какой-то причине отделились от отца и воспитывались у деда. Атум-Ра сообщает: «Мой отец Нун вырастил их»{57}
. И добавляет: «Радовались Шу и Тефнут в Нун, где они были»{58}. Однако Ра интересовался судьбой своих детей и отправил один из двух своих глаз присматривать за ними. Он говорит: «Мой глаз следил за ними с незапамятных времен, когда они были далеко от меня»{59}. Чтобы компенсировать утрату глаза, Атум-Ра создал себе новый: «Заменил я его глазом-ахет[30]»{60}. Ахет был солнечным диском и являлся правым глазом бога. В «Книге о знании творений Ра и низвержении Апопа» на этот счет ничего не говорится, но из других источников известно, что правый глаз Ра считали Солнцем, а левый – Луной. В фиванском «Гимне Амону-Ра» сказано:Ты осветил обе земли своим сиянием, блестит твой
солнечный диск.
Люди видят благодаря сиянию твоего правого глаза
(Солнца. –
Твой левый глаз (Луна. –
глубокий мрак{61}
.Таким образом, Ра обеспечил миру, в котором уже были первые боги, но еще не было людей, и дневное, и ночное светила. Но через некоторое время Шу и Тефнут вернулись к отцу и принесли его старый глаз с собой.
Разъярился он (глаз. –
после того как он пришел и обнаружил, что я сделал
другой на его месте,
заменив его на глаз-ахет{62}
.‹…›
Установил я его впереди, на своем лице,
стал править он всей землей{63}
.Так у Ра появился третий глаз. Он принял форму урея (скульптурного изображения кобры), который позднее помещался на головных уборах фараонов и символизировал царскую власть. Но главным итогом этой истории было то, что Ра, взволнованный возвращением детей или ссорой с правым глазом, заплакал. И слезы его превратились в людей.
Я плакал над ними,
и появились люди из слез, вышедших из моего глаза{64}
.Никаких подробностей того, как именно произошло это чудо, «Книга о знании творений Ра и низвержении Апопа» не сообщает. Вкратце рассказав о сотворении богов и людей, бог Ра возвращается к своей главной теме – изведению злокозненного змея силами тех, кого он создал.
Им велели уничтожить врага действенностью
своих заклинаний.