Читаем О началах, истоках, достоинствах, делах рыцарских и внутренних славного народа литовского, жмудского и русского, доселе никогда никем не исследованна полностью

Об оружии и мужей умении расскажу вам сармацкихИ подавленную надменность великих сил крестоносскихКоторую Бог уничтожает и покорность, которую любит,Тихих на престол сажает, пышных с царствами губит.Князь Витулт и Ягелло, этот король законный, святой,Видя мастера прусского плохой замысел высокомерный,Что хотел Польшу, и Литву до грунта истребитьИ в их отчизнах надменный свой Орден осадить.Разослал сразу же король письма-плетенки, кричат те на войну,Дабы все, уезды собрались вооруженныеДабы мощь мощью отбили и отчизну милуюОсвободили из пасти крестоносской своей силой.Сразу же все воеводства начали готовиться,Панцири, задеревенелые и оружие шаровать,Звучат станки, молоты латников, слесаряЩиты, копия, с треском готовят маляры. [224]И шляхтичи тоже польские, что в Венгрии жилиВидя, что Зигмунт, их король, предстает с крестоносцамиВышли прочь, чувствуя себя законными поляками.Завиши [245] , Грабовские [246] , Брогловские [247] , и Кальские [248] ,Пухала[249], Скарбек Горский[250], и Наленчник[251] МальскийПришли к королю, презрев предоставленные волостиДля отчизны своей Польши, врожденной любви.Там же архиепископа[252] в Польше, гнезненскогоПоставил и сдал ему власть престола королевского.Бецкой, щижицкой шляхте[253] от венгров оборонуПоручил. Так укрепил со всех сторон Корону.И сам в Слупе[254] , городке, два дня отдыхал,Где Бога регулярно, с большим жалостью призывал,В костеле целый день молясь,И вечером лишь еды немного употребляя.Потом под Червенском через Вислу[255] с войскамиЧерез мост из лодок переправился, с орудиями, лагерями,В этот же день Витулт с Литвой и с татарами своимиПритянулся и с ордами двумя заволжскими.Заволжскими, которыхгод средствами своими содержал,Там же их сам королю танцем показывал.Литву тоже наготове красиво построил свою,Казаков разделив с гусарами на три.Семовит мазовецкий[256] и Януш[257] , князьяПри них епископы, войска и польские молодые господа,На день Петра и Павла, святых, съехалиКоролю и отчизне, честь свою обещали.Из Червенска прямо в прусские тянулись волостиГде татары с Литвой без малейшейразницы,Что им подворачивалось, секли и палилиИ костел со святостями в Лудберге ограбили. [224v]Потому Витулт с Ягеллом сразу же таких покарали,И двух самых виноватых литовцев для порядка сдали.И эти сами повеситься, на дереве, должны былиЭтим другие устрашенные уже разлагаться не смели.Двинувшись от Вукры[258] , стали в равнине,В поле Тужим[259] , которое кровью прусской и сегодня слывет.Там сам король, построив войска в ровном полеВзял хоругвь коронную, вздыхая от плача,Развернул ее и сказал так: «Ах, Всемогущий Боже,Перед тобой плохое, хорошее дело скрытым быть не может,Который сам мысли человеческие при скрытости познаешь,Добрым добрую расплату, злым же злую отдаешь!Ты сам знаешь сердце мое, знаешь его скрытости,Знаешь что не мыслил войну эту взнести из-за упрямства,И особенно с христианами этими заблуждающимися,Которые меня побудили обидами великими.Ты знаешь совет, мысль и охоту мою к миру,Что я уходил с кровавого боя со всех сил.Уже бы был рад откупить миром эту войну,Хоть нам обида, и мести причины достойные.Когда бы хотели надменные рыцари орденаНадменности прекратить, как польские давние служилые.Но ненасытной жадностью уже своейПривели меня, что должен оружием отбить оружие.Не мог их покорством упросить терпеливым,Начали против меня войну, надменные, азартные,Потому этот люд, который дал мне в оборону. Господь,Пусть сегодня под крылья твоего покровительства станет.Изволь их сам со мной, оружием, ибо уже в имя ТвоеРазворачиваю это хоругвь с орлом, Господь, свою.Ты справедливую сторону рассуди, кто причинойЕсть войне, изволь ему в этой крови дать разлитой вину!» [225]Когда это король говорил с плачем, все тоже плакали.Также Витолт и князьями из Мазовша делалиБогу освидетельствуясь, потом слезы отерли,И хоругви из уездов всех распростерли.Зындрам Машковский войсками руководил коронными,Ян Жарновский[260] , чех, правил солдатами посторонними.Литву, Иван Жедзевил[261] и Ян Гаштольт велиТатары побочной обороной засели.Затем от Дрвенцы вверх под Дзялдов тянулисьИ там таинство Господнее набожно приняли.В день святых Разосланников[262] потом пустилисьИ у веси Грюнвальд шатры разбили.Было поле широкое, дубравами вокругОпоясанное. Холмики зеленые, веселоСтали, кривыми в середине рвы раздвоенные,На этом лагеря наших были положены.Король в шатре мессу слушал с внутренними слезамиТак что небо сковал своими молитвами.И уже по равным полям войска равные былиПостроенными, и оружие от солнца светилось,Кони, ржут в одеялах красивых как рисованныеИ на оруженосцах шелковые одежды, вышитые.Все волосы стриженые штурмаками покрыли,За комтурами копья со знаками носили,Витолт войска объезжает свои и осматривает.Вот огромные войска уже ведут крестоносцы.Огромные, ибо от оружия поле светилось,И солнцем, лучами блеск от них шел.Хоругви, развернутые, первая с белым крестом,И орлом в золотом поле, вторая с белым узоромКрасная, на третьей лев в белом поле суровый.В четвертой орел двуглавый, расширив ноги, [225v]Других пятьдесят один разных гербов было,Даже от них все поле грюнвальдское светилось.Таратан, таратан, таратан, таратан, отовсюду звучало,И бубны грохотом громким уши заглушали.Это тревогу видя, Витулт на скаку к королю бежал,Который, крестом молясь, перед алтарем лежал.«Что делаешь? Эй, перебог! Покинь уже этих идолов!Ждешь ли, чтобы пастыри прусскую мощь победили?»Так его пристыдил. Святой король не прервал молитвуЛишь после мессы, результат поручая битвы Богу.Машковский поляков, Витулт Литву, подготовил,И на правый фланг войска литовские поставил.И сорок хоругвей своих развернулиИ с ними смолян[263] , полочан прибавил с татарами.И поляки левый фланг от Литвы держали,Пять десятков тоже хоругви своих развернулиКрепчайших выставив вооруженных на чело,«Бога Матерь» все крикнули весело.Так Литва с поляками, аппетит и руки имея,Встали и знак трубы к битве ожидали.Сердце в огромных мужах скачет ко встречеИ бессмертной славы мужеством получения.И король еще молился. Они, не ожидаяВыезжали, на поединок немцев вызывая.Король после мессы сел на коня турецкого темногнедогоЕсли его в то время видел, сказал бы: Гектор истинный.Князя в лагерь отослал, и после этого в эти словаКо всем рыцарям была его речь:«Сейчас, сейчас нужно, о, славные мужи,Отчизне милой оружием, как собственные сыновья.Сейчас, сейчас подтвердить имеете свои свободыИ отомстить за несносные оные мучения, [226]Которые нам плохие безбожные крестоносцы делалиИ отчизну вашей честью силой взяли».Едва это король произнес и посмотрел,Два посла, от мастера громко приехали.Один короля римского имел орла черногоВ щите, другой князя с графом штетинского[264] .Мечи, оба держа, сказали: «Мастер наш, король, тебяС братом твоим спасает оружием в этой нужде.Два меча через нас прислал, дабы собой не тревожилсяИ оружие ко встрече смелой надел,И если тесным поле кажется, уступить своего,В котором бою докажешь в нем предпринятое».Король взял меч, говоря: «Хоть у меня довольно оружия,Но и за этот дар брат мой со мной поклонится.Благодарю за подарок, а что касается поля,Это Богу своему поручаю». После этого глаза со слезОтреши, говорил в бубны, в трубы дать знак войны.Сам отступил между войск польских в серединуСейчас уже знайте, стих[r] мой, сударыни из Геликона,Вспомните музу, которую побеждала сторона,Которые рыцари, мужественные умения показалиВам это Бог сам вспомнить дал, мы у вас добылиВспомните Музу, Литва, что передом появиласьС татарами, и в строгий бой с немцами вступила.«Божья Матерь» наши, немцы «Дастихт» кричат,От пушек, бубнов, труб треск, крик, оружия дрязг, кониРжут, немцы, что выше стояли, из двух пушек ударилиНо ни в кого в войсках польских не попали.Литва тем смелей к ним с окриком нажалаЧто даже кони с конями боками терлись.Витулт сам между Литвой там и там снует,Приказывает и строи, крича, поправляет. [226v]Грохот страшный, как будто Содом горел,Где, дом о дом, башня о башню, летя, разбиваются.Секутся вместе, немцы оружием побеждаютТатары же с Литвой из луков им сопротивляются,Конные под ними портят, и который что целитсяВо фланг ли, в чело ли, но даром не бьет.Страшный отовсюду несется хруст и грохот от оружияСолдат тоже, раздерши все горла свои,Кричат, гудят, и раненные под конями стонут,Другие на карачках уже без сил ползут.Битва с обеих сторон равная пол часа продолжалась,И Фортуна сомнительная там и сам летала.Пылится пыл в небо с порохов сдвинутыхКамнями, и Марс раскаляет страсть в мужах заведенных,Аж Литва отступила поле как на стаю.Витулт сам на них кричит, прося, других ругает.Но вооруженным немцам ручной битвы не выстоялиТолько из луков войска их с фланга кромсали.Часть их в поле рассыпалась аж до самой Литвы,Говоря о поражении в битве с нашей стороны.Смоляне с виблянами чисто воспротивились,С вильновцами, и литовскую славу поправили.Под тремя хоругвями с флангов ударили,И крестоносские боевые войска инстинктом прорвали,Чем большую часть от славы взяли бессмертной,Помогая полякам по честности вечной.Но чех Жарновский, рассыпался сразу с иностранцами,В первой встрече имел предательство, заговор с немцамиПотому хоругвь королевскую немцы мощью взялиНо ее сразу же поляки, прибавив, отняли [227]Труба[265] , подканцлер, ввел из лагеря войска новыеВстретил в лесу с Жарновским, чехом, где словамиОгромными их пристыдил, что веру предали,Чехи Жарновского как виновного сдали.Так вернуться должны были назад к полякамИ приходом своим напугали очень крестоносцевИбо думали, что войска новые прибывалиПолякам, так от страха ляжки им дрожали.Там бы видел новое дело этой войны,Когда ударил немцам во фланг польский отрядСмоляне, хоть один отряд (полк) своих потерялиОднако в двух войсках с поляками побратались.Били, секли крестоносцев с грохотом, как когда этаБашня большая упала из-за ветра.Шум, крик и гром от оружия, вновь встал страшныйИ Феб уже пол неба объехал ясный.В этом несколько десятков прусских комтуров погиблоПосле чего немцы рассыпались. Источник кровью тек,И наши их гнали бья, коля, сеча,И благороднейших, крючками повязав, волочили.Радуга тоже с разноцветным показалась луком,И дождь благодарный спустила, за которого гуломПыль утихла. Нашим трудно былоГнать немцев по холоду, когда ветер повевал так мило.Мгла также, от пороха вся за дождем встала.Что ранее удирающих немцев заслоняла.Наши их хребты кололи длинными деревьямиЧто из них внутренности следом падали с черевами.Второй отряд наступил крестоносский, так вновьЛетят пули, ружейные, литого свинца, [227v]Свищут и густые стрелы, звучат шпаги и мечи,И пот ручьем и кровь убитых мужей течет.Там Скарбек штетинского князя взял в плен, смелый [266] ,Который недавно с Грифом своим был наглый.Отряд немецкий хромал, и наши их билиКнехтские по местности, как волки вылиТретий отряд большой, в котором был сам мастер с комтурамиШестнадцать имел хоругвей и с разными рисункамиПришел, и вновь войну в четвертый раз начал,Что даже пламя от трещащих огней везде светило.Король Ягелл хотел рукой своей попробовать битвуСкакал на коне блестящем, украшенный оружиемНо его Миклаш Келбаса[267] , командир, сдержал,И с Олесницким[268] при нем охрану вооруженную приствилХоругвь тоже, где король стоял, для знака закрыли.И после этого пятерых наши комтуров затопталиКоторые имели войска под своим командованием.Так трупы везде кнехтов лежали, как лава. В этом графДыпольд Кикежиц[269] , рыцарь опоясанный,Весь от головы до ног в оружие одетыйПояс золотой через плечо, белый капюшон имеяДрался к королю, войска польские пробивая.Уже близко к королю подошел и дерево на него занес,Король тоже думал, ответный укол нанестиЗбигнев Олесницкий упредил его деревомИ упал тот с коня, и кишки из него вышли с черевами.И когда ему шлем открыли, сам его король ударил,Говоря: «От того умрешь, на кого мерил,Мужественного мужа мужественный муж мечом погибнешь,А что тебя сам король убил, смертью мужественной будешь слыть» [228]Телохранители его добили. После этого немцы бегут,Удирая, по полям трупов кучи лежат.Мастера Ульриха простой телохранитель копьем перешил,Который оно мечами надменно короля утешал.Скшининский[270] его цепь с крестом принес золотуюК королю, отняв его у графа с регалиями.Мастер валяется, ограбленный труп озябший лежит,И кровь бьет ручьем с теплой душой бежит,С душой, которая много душ в тот мир послалаНадменностью своей. Сама тоже их следомлетела.Вернер Тетингер, комтур, в лес удрал наглыйДругие взяли укрепленные лагерей валы,Которые были палисадами вокруг обтыканыИ цепями возы с возами связаны.Наши, разорвав это, секли их как скот,Так в свои, которые плели сами, силки попали НемиИз лагерей их кровь текла, текла надменная она.Вся грюнвальдская волость кровью была окроплена.Король тоже, рассекая кубки вина найденныеГоворил, помня хитрость, Темирином придуманную.Темирин, которая Цируса убила,И голову его отрубленную в кровь омочила,Говоря: «Пей кровь, которой стремился насытиться».Так и крестоносцев лагерь не мог насытиться.Комтура мевенского[271] литовец какой-то стрелойУбил, который отсоветовал ему войну постоянно.Так комтуров первых триста с мастером легло,Пятьдесят тысяч убитых, и даже источник крови бежал.Штетинские, Олесницкие[272] и Керчдор, князья[273] в плен Взятые.При них чешские, крестоносские господа. [228v]Саксонских, рейнских, лифляндских, прусских и лузацкихФризских, швабских, моравских, чешских немцевИ из их надменных лагерей сокровищ награбили.Пленных четырнадцать как скот гналиИ хоругвей пять десятков и одну добыли.Они сегодня в Кракове весят на замке, в костеле,Понимай, что под каждой людей были многоИбо сто сорок тысяч неприятелей было,Которых надменное сердце так сговорилосьВыбить, высечь, уничтожить и их, истребить,Польские, русские, литовские и немцев посадитьНашли полотен со смолой много полных возов,На наших приготовленных цепей, канатов.Бог всегда надменность карает, так что сами те путаИ цепи носили в Польше, покойники.Господ всех в Польшу послал в тюрьмы,Только двух комтуров взял Витолт на казнь.Маркварда Залицбаха[274] , Сумберга[275] потому,Что всемерно под Kовном мать срамили его.На несколько их миль наши гнали, догоняяИ они удирали, пыль с ног сбрасывая.Другие тоже в ней вспотели, побросали оружиеИ оружие, и другой из болотной смотрел, бедняга, топи.Страх им в кости проникал, один их сто гнал.Аж Феб золотым возом в океан склонился,У Озера Болотного несколько их рот было,Пеших кнехтов в пуще просторной скрылось.Блеск их от оружия выдал, наши прискакали к немцам,Когда те демаскировались, и всех побили. [229]И другие добровольно руки подавалиК вязанию и оружие от себя метали.Так их к королю гнали, Витулт тоже татарПустил разорять волости, что их обычай старый.Затем король говорил трубой знак выдать мираИ солдат отзывать от жадного боя.Ибо уже достаточно крови земля достаточно напилась,И вином рассеченным как река текла.Принесено к королю хоругви с пушкамиОт богатых лагерей большими трофеями.Король Заслуженных наделяет вознаграждением рыцарейПолно золота и серебра, одежд, оружия, пушек, панцирей.Король пленных других пустил, обещанием обязав,Благороднейших в тюрьмы, в замки разослав.Гонцы разошлись по Польше с весельем,Говоря победу над неприятелемИгры, танцы, крик, что даже земля и воздухдрожали.Во всех костелах, везде, Tе dеum пелосьHоnоr, lаus еt glоriа Dео повторяли.Потом немцы из Мальборка грустные приехали,К королю, и похороны покорно хотели[276]Мужам убитым, и особенно с комтурами мастеру,И передовому господ немецких сборуК которым так хороший король сказал короткими словами,Что я всегда с вами к согласию готов,Тогда бы рад и сейчас этим жизнь подарил,Который по той причине Марс кровавый поубивал.Плач вздыхал, крестоносцев побитых жалея,Приключения, смерть, переменчивость, фортуны уважая [229v]После этого тело мастера на Мальборк отвезено былоИ убитые комтуры где были погребены.Так этой славной победой Литву и поляковБог сам украсить изволил, что побили крестоносцев,Побили и князей их, и лагеря твердыеВзяли, и гетманов повязали надменных.Польских шляхтичей только два передних погибло,Якубовский с Чулицким, которых вспомнить мило,Что, мужественно за отчизну борясь, горло далиПотомков к тому же будя в славе вздорожали.Из Литвы и из Руси много бояр осталось,Так как их войско раньше поляков втянулось в бой.Пусть имеют благодарность умений, пока Феб кругСолнечный будет возить весело.
Перейти на страницу:

Похожие книги

100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?
100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?

Зимой 1944/45 г. Красной Армии впервые в своей истории пришлось штурмовать крупный европейский город с миллионным населением — Будапешт.Этот штурм стал одним из самых продолжительных и кровопролитных сражений Второй мировой войны. Битва за венгерскую столицу, в результате которой из войны был выбит последний союзник Гитлера, длилась почти столько же, сколько бои в Сталинграде, а потери Красной Армии под Будапештом сопоставимы с потерями в Берлинской операции.С момента появления наших танков на окраинах венгерской столицы до завершения уличных боев прошло 102 дня. Для сравнения — Берлин был взят за две недели, а Вена — всего за шесть суток.Ожесточение боев и потери сторон при штурме Будапешта были так велики, что западные историки называют эту операцию «Сталинградом на берегах Дуная».Новая книга Андрея Васильченко — подробная хроника сражения, глубокий анализ соотношения сил и хода боевых действий. Впервые в отечественной литературе кровавый ад Будапешта, ставшего ареной беспощадной битвы на уничтожение, показан не только с советской стороны, но и со стороны противника.

Андрей Вячеславович Васильченко

История / Образование и наука