О наркомании, наркоманах, наркологах, наркотиках и не только

Сейчас, параллельно с написанием этого текста, происходит очередное судилище над Баяном Ширяновым. Давай, малыш, попробуем разобраться, за что судят этого писателя? Ты читал «Низший пилотаж»? А «Срединный пилотаж»? Если нет — то почитай. Первую книгу стоит прочесть, потому что это — шедевр современной русской литературы, а вторую — потому что именно за нее Ширянова и судят. Книжка получилась так себе — слабенькое подобие первой части. Но все-таки — за что пытаются привлечь писателя? Неужели за то, что он написал книгу? Если так — то дело дрянь. Выходит, что мне тоже, прежде чем что-то накропать — надо тысячу раз подумать, как бы не попасть под молотки нашей противоречивой юстиции. Но нет — линчевание штука идеологическая. Ширянова судят то за пропаганду наркотиков, то за порнографию, хотя ни того, ни другого в его книгах нет. А если и есть, то не больше, чем в графике Обри Бердслея, альбомы которого продаются спокойно во всех книжных магазинах, до которых они добрались. Бердслея, кстати, тоже когда-то судили. Тоже за порно. Так что — аналогия не случайна Мне кажется, что если бы в книгах Баяна содержалось настоящее порно и настоящая реклама наркоты — его все равно нельзя было бы ни за что судить. Прецедент создал не писатель Ширянов, а издатель, «раскрутивший» писателя Ширянова. Именно издатель положил первую книгу этого автора на все книжные лотки и полки всех книжных магазинов. Именно издатель нажил денег на произведении Ширянова. Так почему же так получается в нашей глупой и не собирающейся умнеть стране, что крайними выходят те, кто ни под каким предлогом не должен быть на краю? Наркологи ненавидят Ширянова, а не издателя. Политики ненавидят Ширянова, а не издателя. Мамашам и папашам будущих варщиков внушается, что в склонности их сынков и дочек к пагубным привычкам виноват Ширянов, а не издателя. Так и хочется сказать — тупые свиньи, научитесь, наконец, думать мозгами, а не закупоренным в прямой кишке дерьмом. Ширянов написал книжки, которые представляют интерес для трех категорий граждан — литературоведов, других писателей и людей, погруженных в наркопространство (в том числе и наркологов). В том, что эти книжки попали в руки ко всем без разбора Баян вообще не виноват. По книгам Ширянова наркологи могут хоть немного разобраться в том, что же такое наркомания. Скорее всего, они потому так и ненавидят его книги, что в них содержится не устраивающая официальную наркологию информация. В тех местах, где, по мнению нарколога, надо рыдать горючими слезами, автор смеется. А там, где, как кажется наркологу, необходимо ненавидеть — автор неожиданно проявляет сентиментальность и даже трогательность настолько осязаемую, что хочется обнять его и успокоить. Ширянов — рупор российской наркомании. Его мысли и чувства идут вразрез с наркологической логикой, ставят под сомнение наркологические мнения. Следовательно — он враг. А поскольку именно его тиражи взвинчены до небес — он враг № 1. Именно он, а совсем не тот урод, который взвинтил эти тиражи и после отошел в сторонку.

Не хотят наши наркологи учиться. Ебаться они хотят.

А что до издателя — то не мне его судить. Однажды я видел собственными глазами, как этот пассажир рассказывал литературному агенту из Германии о том, что писатель Стогов заслуживает серьезного внимания немецких читателей. Для меня это стало диагнозом этого издателя. Была, правда, еще и личная обидка, но о ней я и говорить сейчас не хочу. Во-первых — издатель не имеет почти никакого отношения к предмету моего повествования, а во-вторых — не хочу я окончательно втаптывать в грязь имя человека, который, хоть и ради собственной наживы, но все-таки издал выдающийся роман-поэму нашего времени «Низший пилотаж». Да и тебе, мой будущий варщик, читать об этом не слишком-то интересно будет.

5. Хроники хроника

Душа спешила. Прямо по пятам

за ней бескрылой гадиной маньячил

косматый бес. А я хлестал «Агдам»

под завыванья местного марьячи.

Недавно встретил в гостях знакомого перформансиста, перевалившего-таки за сорокету, но выглядящего так себе. Был он изрядно пьян, но не лишен здравомыслия.

— Я типичный наркоман, докатившийся до стакана, — сказал он мне в процессе нашей не сильно трезвой беседы.

— А у меня наоборот, — поразившись неожиданному выводу, ответил я.