О нас

-- Никто не понимает... -- У Владимира убежденность пьяного и он, уже не стесняясь, подливает самогон в стакан из вынутой из кармана бутылки. От слегка лиловеющей сивухи оранжевый вначале, а теперь бледно желтый "лимонад" в стакане стал совсем опаловым и не менее опасным.

-- Спрашивается, для чего? -- ввернул Юкку, подсаживаясь к обоим и похлопывая себя по карману. -- Поллитра имеется, господа товарищи, притом первач. Бросьте разбавлять этими помоями, от них еще на тот свет отправишься. Вот я вас не понимаю, признаться, и вопрос для философов ... кстати, где наш Один из четырнадцати? Ему бы для диссертации тема: почему человек, животное общественное, и имеющее для общения все данные и средства, половину свой жизни пожалуй занимается тем, что старается, и притом тщетно, быть понятым окружающими, близкими и дальними? Мать не понимает ребенка, муж жену, или наоборот, и каждый -- каждого. Комедии, драмы, трагедии -- все из-за того же. Нужно, следовательно, изобретать не атомную бомбу, а новое средство человеческого общения и понимания. Прежде всего -- психологию, разумеется, а потом поучиться хоть у австралийских дикарей телепатии. Я могу не верить тому, что говорите, но тому уж, что думаете, должен буду поверить! Многое бы тогда разъяснилось ...

-- Это вы в Австралию собираетесь, и с политики на телепатию съехали? -- устало, как все, что он говорит теперь, заметил Платон, лениво разглядывая Юкку. Неужели этот молодой гигант еще такой несокрушимый? Что ему помогает -- море за спиной или кисти? Ведь и не таких ломало ...

-- Я, дорогие мои, -- начал Юкку, разваливаясь, сколько мог на стуле и осторожно вытягивая ноги -- от политики не так давно правда, но зато раз и навсегда отказался, и вам советую.

-- А еще интеллигентный человек, -- съязвил бывший полковник за соседним столиком, писавший Пражский манифест, и обернулся к ним. -Политика, дорогой Викинг -- кстати, это ваше прозвище, или действительно фамилия? -- политика вошла в нашу жизнь, хотите вы этого или нет. И хлеб, который вы едите, и самогон, который пьете -- нет, спасибо, мне рано еще днем начинать, -- это тоже политика, или результат ее, что одно и тоже. Наши деды и прадеды могли позволить себе роскошь предоставить ее своим королям и министрам. Настоящим и будущим они интересовались, поскольку сами не были министрами, только в отношении планов для себя, своих детей и внуков. Им они строили будущее, и если были разумными людьми, то прочно, и могли быть уверены, что и у правнуков, не то что детей, это будущее будет, если сами только не подкачают. Нам же для себя и завтрашний день построить трудно, не говоря уже о детях, а о внуках забыть надо. Зато вся наша жизнь -- политика. А вы говорите -- отказаться. Как же вы это себе представляете? Уши заткнуть, глаза зажмурить и голову в песок спрятать?