Читаем О нас полностью

-- Да ну? Вот бы не подумала. -- Это потому, кунингатютар, что вы думаете, как и большинство людей, по первому взгляду. А думать надо всегда со второго взгляда начиная. Советую взять себе за правило. Причем заметьте, китайский ей вообще был нужен, как дыра в неводе, значит совсем по любви, и за это уважения еще больше. Французский она тоже знает, но это у такой, как Самбор, меня не удивит, хотя имения свои они давно потеряли, повидимому. Она мне кажется в телеграфном агентстве в Польше служила, китайские известия переводила, за то наверно и в концлагерь попала. Больше я не расспрашивал -я всегда жду, пока мне сами скажут -- особенно в наше время...

* * *

Может кто нибудь, из прекрасного далека, оглянувшись на Дом Номер Первый, или ему подобные, -- или, по своей счастливой судьбе, только познакомившись по рассказам -- скажет с благородным негодованием; что же это за сборище? Накипь из сточной канавы, не человек, а дробь его! Кого ни возьми -- все сплошь нравственные калеки и уроды. ("Мое уродье" -- говорил, между прочим, и Викинг, только ласково).

"Сумасшедший дом" -- выражение такое же избитое и неправильное, как и то, что человек ест, "как птичка". Птичка, простите, съедает в день не меньше собственного веса, а ни один человек даже пуда в день не сожрет, хотя минимум три весит! И в сумасшедшем доме могут раздаваться самые неожиданные выкрики, правда, но порядки в нем, заметьте, есть, и суровые притом.

Нет, это не сумасшедший дом, хотя нормальных людей в нем нет, конечно.

* * *

Мысль о литературном вечере в Доме Номер Первый пришла, конечно, Разбойнику. До сих пор он изворачивался благодаря двум своим качествам: счастливой звезде, сиявшей над всеми его, не только двусмысленными, но и многосмысленными начинаниями, и силе собственного убеждения, что все сойдет с рук. Он сразу бросался в глаза -- и играл на этом -- яркой сединой, резко схватившей прядями темные молодые волосы (от костра в Праге, над которым его повесили за ноги), и вдохновенными, тоже яркими синими глазами. Врал он тоже вдохновенно, и это обессиливало даже официальных лиц. Услышав восторженные рассказы поэтов о литературном вечере в американской вилле, он задумался, и через несколько дней громогласно объявил в столовой:

-- Господа товарищи! Мы тоже не лыком шиты! Вместо какой то там виллы, адреса которой никто толком не знает, у нас здесь есть открытый дом. Предлагаю начать разъяснительную кампанию американцам, чтобы они поняли, кто мы такие. На комиссиях много не поговоришь, в лагерях тоже. А здесь так сказать, нейтральная почва. Все пойдет под маркой фрау Урсулы, как она немка, и получит за это три пачки сигарет. В крайнем случае полкартона -пять. За это мы занимаем столовую с двух до шести. За вход с посетителей -сигареты. Со своего брата, дипи, добровольные пожертвования -- начиная с двух. Со знатных гостей -- унровцев -- пачка. Таким образом мы окупим зал, а остаток поделим пополам. Половину Демидовой, половину мне, как организатору, тем более, что мне надо будет расплатиться с помощниками, которые будут разносить объявления, и писать их.

-- А разве выступать будет только одна Демидова? -- послышался голос.

-- Только она, плюс выступления с мест, иначе времени не хватит. Вообще за то, что она пишет, я сигарет не дал бы. Но ее "Дипилогическая азбука" -это вещь. Произведение краткое, ясное и скандальное. Как раз то, что нам нужно. Поэзией унровцев не прошибешь, слезами тоже, но можно попробовать юмором, хотя бы висельника. Родился же у них Марк Твэн -- значит, должны понимать.

-- Разбойник, -- сказала Оксана, поправляя выпадавшие шпильки из тяжелых кос, замотанных вокруг головы -- с таким вечером и сесть можно. С чего вы взяли, что американцы поймут наш юмор? И места в этой Азбуке есть такие, что за них очень просто в тюрьму угодишь. Вообще -- опасно. Сколько людей я знаю, которые страшно обиделись и грозились разнести Демидову! Ей, кажется, и окна били даже в том сарайчике, где она живет. Я смеялась, правда, но все таки... Подала она нас, как на тарелке, а нам сейчас с властями откровенничать нечего. После такого чтения -- и откуда вы возьмете таких, которые по русски понимают -- прикажут оцепить дом, и всех нас на грузовики, в советскую миссию выдадут. Нет, как хотите, а я побоюсь придти, да и многие другие тоже наверно.

-- Волос в ваших косах Оксана, длинен, а ум...! Настоящих американцев, чтобы по русски понимали, конечно нет. Но старые эмигранты и вообще другие, которые как то примазались, есть. В комиссиях они сидят тоже и нас с вами регистрируют. Надо их просветить, что и к чему -- авось в следующий раз на наши липовые документы сквозь пальцы посмотрят, если Азбуку вспомнят. У меня есть идеи на этот счет, и вообще дело решенное. Объявление я написал, пояснения буду давать сам, и Демидову обломаю, чтобы выступила. Сигареты ей тоже нужны, и все время поджимать хвост нечего, иногда и нахрапом брать жизнь надо!

Перейти на страницу:

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное