О насилии

Это заявление одновременно отвратительно и проницательно. Отвратительно в нем, конечно, отрицание холокоста и еще более проблематичное утверждение, что евреи заслужили холокост («мы не согласны с этим утверждением»: с каким именно? Что Гитлер убил миллионы евреев или что евреи были невинны и не заслужили того, чтобы их убили?). Но верным в приведенном утверждении является напоминание о европейском лицемерии: европейцы действительно расплатились за свою собственную вину землями других людей. И когда представитель израильского правительства Раанан Гиссин сказал в ответ: «Хотелось бы напомнить г-ну Ахмадинежаду, что мы жили здесь задолго до того, как тут появились его предки. Поэтому мы имеем полное право находиться здесь, на земле наших предков, и жить здесь», — он обращался к историческому праву, которое, в случае его последовательного применения, приведет к всеобщей резне. То есть можно ли представить мир, в котором этнические группы постоянно «напоминают» своим соседям, что «мы были здесь до вас», даже если это было тысячу или даже больше лет тому назад, и использовать этот факт в качестве оправдания своего стремления отобрать землю соседа? Следуя этой логике, французский писатель еврейского происхождения Сесиль Винтер⁶ предложил занятный мысленный эксперимент: представим Израиль таким, какой он есть, и его развитие на протяжении последнего полувека, игнорируя тот факт, что евреи, приехавшие туда, были отмечены означающим абсолютной Жертвы и тем самым освобождены от любых моральных упреков. В этом случае мы имели бы дело со стандартной историей колонизации…

Но почему мы должны абстрагироваться от холокоста, оценивая израильскую политику по отношению к палестинцам? Не потому, что они сопоставимы друг с другом, а как раз потому, что холокост был несравнимо более жестоким преступлением. Сама необходимость обращения к холокосту для защиты действий Израиля неявно подразумевает, что Израиль совершает настолько ужасные преступления, искупить которые может только бесспорный козырь холокоста. Не означает ли это, что нам нужно игнорировать факт холокоста, когда мы имеем дело с реальной политикой, поскольку всякое использование его для легитимации политических действий является его непристойной инструментализацией? Тем не менее это оказывается слишком близко к (псевдо-)левой непристойности, согласно которой любое упоминание о холокосте в сегодняшнем политическом дискурсе является фальшивкой, манипуляцией, призванной скрыть израильские преступления против палестинцев (или — шире — минимизировать не менее ужасающие страдания жителей третьего мира, в отношениях с которыми ссылка на холокост позволяет колонизаторам преподносить себя в качестве истинных и главных жертв). Мы имеем дело с кантианской антиномией (хотя было бы слишком непристойным назвать ее «антиномией холокостного разума»): хотя любое позитивное упоминание о холокосте означает его инструментализацию, сведение всех без исключения упоминаний о холокосте к такой инструментализации (то есть требование не говорить о холокосте вообще) не менее неприемлемо…

Но, возможно, обращение к Канту помогает найти решение: в соответствии с кантовской идеей негативного использования разума как единственного легитимного способа его использования, когда мы имеем дело с ноуменальными объектами, нам следует ограничиться только таким негативным подходом. Нужно, чтобы о холокосте можно было говорить только в негативном ключе, чтобы к нему нельзя было обращаться для оправдания/легитимации любых политических мер. Упоминать о нем можно только для делегитимации (некоторых из) таких мер, для накладывания ограничений на наши политические действия: обращение к нему оправданно при осуждении действий, выказывающих самонадеянность (hubris), наивысшим выражением которой был холокост.

Что если подлинной карикатурой на ислам служат сами яростные антидатские демонстрации, преподносящие ислам в смехотворном виде, в точном соответствии с западными клише? Главная ирония, конечно, в том, что возмущение мусульманских толп было направлено против той самой Европы, которую жесткие антиисламисты вроде скандально известной Орианы Фаллачи, скончавшейся в сентябре 2006 года, считали слишком терпимой к исламу и уже капитулировавшей перед ним; а в самой Европе — против Дании, которая является частью той самой модели толерантности, чьим олицетворением выступает Скандинавия. Эта констелляция полностью воспроизводит парадокс Сверх-Я: чем больше ты подчиняешься тому, что требуют от тебя другие, тем тяжелее твоя вина. Выглядит так, словно чем терпимее вы относитесь к исламу, тем сильнее он будет давить на вас…