О насилии

Эта непристойная подпочва позволяет с новой стороны подойти к феномену тюрьмы Абу-Грейб. В своих высказываниях по поводу обошедших мир в апреле 2004 года фотографий, запечатлевших пытки и унижения, которым подвергали иракских заключенных американские солдаты, Джордж Буш, как и следовало ожидать, подчеркнул, что это отдельные преступления, не связанные с тем, что отстаивает и за что борется Америка, — с ценностями демократии, свободы и человеческого достоинства. Действительно, тот факт, что этот случай перерос в публичный скандал и заставил администрацию США занять оборонительную позицию, является положительным признаком. При режиме по-настоящему тоталитарном такой случай попросту скрыли бы.

Равным образом не будем забывать тот факт, что американские вооруженные силы не нашли оружия массового уничтожения — это тоже положительный признак: по-настоящему тоталитарная власть сделала бы то, что обычно делают полицейские — подкидывают наркотики, а затем «обнаруживают» доказательства преступления…

Однако эту простую картину осложняет ряд тревожных моментов. Особенно бросается в глаза контраст между «стандартными» пытками, применявшимися режимом Саддама Хусейна, и пытками, бывшими в ходу у солдат американской армии. Первый режим ставил акцент на прямом и жестоком причинении боли. Американские же солдаты сосредотачивались на психологическом унижении. Фотосъемка унижений, когда в кадр вместе со скорчившимися обнаженными телами узников попадают и идиотически усмехающиеся мучители, — неотъемлемая часть процесса пытки, полностью контрастирующая с тайной, которой были окружены пытки при Саддаме. Впервые увидев известную фотографию обнаженного узника с черным колпаком на голове и привязанными к рукам и ногам кусками электрического кабеля (он стоит на стуле в комически-театральной позе), я на мгновение подумал, что это фото с новейшего арт-перформанса в Нижнем Манхэттене. Сами позы и костюмы заключенных требуют театрального задника, декораций; это какие-то «живые картины», тут же приводящие на ум весь диапазон явлений американского сценического искусства и «театра жестокости» — фотографии Роберта Мэпплторпа, загадочные сцены в фильмах Дэвида Линча (ограничусь двумя примерами).

Эта черта подводит нас к сути дела: у каждого, кто знаком с реалиями американского образа жизни, тюремные фотографии немедленно вызывают в памяти непристойную изнанку американской массовой культуры, а именно — пытки и унижения, входящие в ритуал инициации, через который обязан пройти каждый вступающий в то или иное закрытое сообщество. Похожие фотографии время от времени появляются в американской прессе, когда в каком-нибудь воинском подразделении или университетском городке разгорается скандал по поводу зашедших слишком далеко инициационных ритуалов: солдат или студентов заставляли принимать унизительные позы или совершать над собой унизительные действия (на глазах у других засовывать себе в задний проход пивную бутылку или выносить прокалывание частей тела иглами). Наносимые увечья выходили за пределы терпимого, и информация попадала в прессу. (Кстати говоря, если Буш в студенческие годы был членом «Черепа и костей», самого элитарного тайного общества Йельского университета, интересно было бы узнать, через какие посвятительные ритуалы пришлось пройти ему…)

Несомненная разница, конечно, состоит в том, что ритуалам инициации, как свидетельствует само их название[16], человек подвергается по собственной воле, понимая, что его ждет, имея перед собой ясную цель и ожидая награды — быть принятым в узкий круг посвященных и (что тоже весьма существенно) в дальнейшем самому подвергать этим ритуалам новичков. В тюрьме Абу-Грейб такие ритуалы были не платой за то, чтобы стать «одним из нас», но, напротив, знаком отверженности узников. Но разве «свободный выбор», в соответствии с которым люди добровольно подвергают себя унизительным обрядам, не является наиболее характерным примером ложного свободного выбора, аналогичным свободе рабочего продавать свою рабочую силу? В голову приходит еще более ужасный пример — один из самых отвратительных ритуалов насилия над чернокожими на американском Юге в былые времена: несколько головорезов загоняли чернокожего в угол и, издеваясь, науськивали его на себя («Ну-ка, парень, плюнь мне в рожу!», «А ну, назови меня дерьмом!»), что должно было оправдать последующее избиение или линчевание. И, наконец, в применении американских инициационных ритуалов к арабским заключенным бросается в глаза явный цинизм: «Хочешь быть одним из нас? Хорошо, попробуй, какова на вкус сущность нашего образа жизни…»