О назначении частей человеческого тела

Гален не пропускает случая подчеркнуть, что он считает ведущим: «Таким образом, как человек — самое разумное из всех живых существ, так и руки являются орудием, соответствующим мудрому существу; ведь человек является самым мудрым из живых существ не потому, что он имеет руки, как говорит Анаксагор, но он имеет руки потому, что он самый мудрый, как это заявляет Аристотель, который судит очень разумно. Действительно, не благодаря своим рукам, а благодаря разуму человек научился всем искусствам: руки являются его инструментом, как лира для музыканта, как клещи для кузнеца».

Предвзятость, желание изучать не строение того или другого органа или части человеческого тела и его функций, а изучать пользу его частей мешали естествоиспытателю и медику увидеть действительные связи. Многие связи Гален отыскивал и устанавливал не благодаря платоновской философии, а, несмотря на нее, вопреки ей.

Нельзя не согласиться с тем, что телеологическая точка зрения, предопределенность каждой вещи и явления, несомненно, помешали Галену, и во многих случаях в сочинениях его чувствуется налет искусственности там, где он отступал от естественнонаучного объяснения и ограничивался телеологическим.

Противоречие между многими материалистическими положениями Галена и общей платоновской установкой его — платоновским тезисом о целесообразности строения человека и каждого его органа — бросается в глаза. Можно предположить, что ссылки на Платона имели место для того, чтобы материалистические высказывания и позиции прикрыть идеями Платона.

Бесконечные славословия Галена в адрес Демиурга, по плану которого созданы безукоризненные совершенные живые существа, жизнедеятельность которых предопределена и подчинена заданному плану, находятся в противоречии с живым деревом жизни, с живым деревом объективного человеческого познания, которое сам же Гален приумножает, расширяет, обосновывает своими экспериментами.

Схематизм, нежизненность, надуманность платоново-аристотельских схем вступают в противоречие с многообразием, богатством, яркостью жизненных наблюдений, сделанных в процессе экспериментирования.

Учение Аристотеля о четырех элементах и четырех качествах — сухость, сырость, холод и тепло, — соответствующих четырем главным элементам — воздуху, воде, земле и огню, — связано с учением о четырех соках — крови, флегме, желтой и черной желчи. Это учение было воспринято Галеном без критики, и он внес в него мало нового. Здоровье, утверждал Гален, — это равновесие и гармония четырех соков, болезнь — беспорядок, вторгнувшийся в равновесие плотных частей, соков и сил.

Целесообразность всего созданного природой — лейтмотив рассуждений Галена: «…Все это сделано природой прекрасно», — так начинается раздел о почке. Те же слова открывают раздел о гортани: «Все это сделано природой превосходно».

Целенаправленность всего, что делается в природе, для Галена — основное. «Природа преследовала три главнейшие цели при организации частей живого существа — она их создавала или для жизни, как, например, мозг, сердце, печень, или для лучшей жизни, как глаза, уши, ноздри, или для продолжения рода, как половые органы, семенники и матка».

Идея Аристотеля о целенаправленности всего совершающегося в природе, взгляды Платона и учение предсуществующих идей о мистической потусторонней пневме как действующей силе человеческого организма лежат в основе высказываний Галена. Все, что совершается в человеческом организме, зависит от нематериальных сил — от силы пульсации, костеобразовательной силы; соки человеческого тела также обладают нематериальной силой и через нее управляют телом. Надуманные искусственные построения эти явно противоречили тому, что Гален добывал в эксперименте, но это его не смущало.

Аристотель (с гравюры 16 века).

Целесообразность в природе, целесообразность каждого органа человека — об этом Гален писал десятки раз, при этом он вступал в полемику с инакомыслящими; как правило, это — философы и медики, стоящие на материалистических позициях. Полемичность — характерная черта многих трудов Галена. Искусство полемики у Галена стоит на большой высоте. Иногда небольшим замечанием, вопросом или метким эпитетом он дает уничтожающую характеристику своему противнику; иногда полемика приобретает очень острый характер, и Гален не стесняется в выражениях. Так, например, возмущаясь атеистическими с его точки зрения утверждениями эпикурейцев, он писал: «если бы я захотел тратить больше слов для таких скотов… то рассудительные люди стали бы порицать меня за то, что я нарушаю святость моего произведения, которое я передаю как религиозный гимн в честь Творца».