О назначении частей человеческого тела

Таковы столь многочисленные и столь важные труды природы, относящиеся к строению глаз. Нам остается еще 799. упомянуть об одном столь же достойном восхищения факте, как и все только что нами описанные. Движение век должно было также неизбежно зависеть от воли, в противном случае они были бы совершенно бесполезны. Ведь природа расположила мышцы, как органы для всех произвольных движений, и они двигают части при помощи сухожилий, прикрепленных к самим этим частям. Мы доказали в нашей работе: «О движении частей», что все части, приводимые в движение волей, нуждаются по меньшей мере в двух противодействующих мышцах, в одной — способной разгибать, а в другой — способной сгибать. Ни одна мышца не может, как мы это тоже доказали, одна производить оба движения, так как она полностью притягивает к себе часть, которую должна двигать, и если она единственная, то может занимать только одно положение. Если это так, то каким образом приводятся в движение веки? Ведь нижнее веко совершенно неподвижно. Что же касается верхнего века, то без сомнения видно, что оно движется, но некоторые из этих мудрецов, не находя ни двигающих их мышц, ни способа 800. их движения, дошли в своей наглости до того, что утверждают, что движение этого века происходит не только отнюдь не по нашей воле, но в силу физических потребностей и подобно движениям желудка, кишок, артерий, сердца и многих других органов, не зависимых от нашего желания и решений. Ведь они думают, что лучше солгать, чем признаться в своем невежестве. Касательно некоторых вещей, неправда не узнается большинством людей. Но когда солнце сияет над землей для всех, то можно прослыть за сумасшедшего, утверждая, что нет ни света, ни дня. А что, если кто-либо скажет, будто при ходьбе мы двигаем ногами не в силу желания, но непроизвольно и механически? Мне, по крайней мере этот человек покажется не менее сумасшедшим, чем предыдущий. Ведь там, где можно двигать ноги или быстрее или медленнее, делая более или менее большие шаги, совершенно приостанавливать их движение и снова возобновлять его, разве не безумие предполагать, что это движение непроизвольное и механическое? 801. Итак, если бы мы не могли держать закрытыми глаза в таком положении, столько времени, сколько нам хочется, затем открыть их по желанию, затем снова закрыть и поочередно проделывать это сколько захочется, то движение век, конечно, происходит независимо от нас. Но если мы беспрепятственно можем выполнять все это, как хотим и сколько хотим, лишь бы только веки были в нормальном состоянии, то очевидно, что движение верхних век совершается по нашей воле. Ведь, в самом деле, природа совершенно напрасно дала бы их нам, если бы при приближении внешнего тела к глазу, чтобы ударить или поранить его, мы не могли бы произвольно закрыть веки. Нечего удивляться подобным утверждениям со стороны софистов, которые заботятся не об истине, а об одной славе. Но даже такая их наглость служит блестящим доказательством искусного мастерства природы. В самом деле, так как движение верхних век явно видимо, хотя мы и не можем указать, как оно происходит, ни обнаружить управляющие ими мышцы, то чтобы мы сделали, если бы нам пришлось самим создавать живые существа, как это рассказывает 802. миф о Прометее? Очевидно, мы лишили бы верхнее веко всякого движения. Но, может быть, они скажут, что прикрепили бы ко всему краю века мышцы, начинающиеся у бровей. Но ведь таким образом, о мудрейшие люди, все веко было бы вывернуто, запрокинуто и приподнято вверх к бровям. Но допустим это, и пусть веко будет легко открываться; однако пусть они затем скажут мне, как оно будет закрываться. Ведь нельзя же вывести еще одну мышцу из нижнего века, чтобы прикрепить ее к хрящу верхнего века. Это пустая болтовня; точно так же нельзя и из внутренних частей прикрепить эту мышцу снизу к верхнему веку. Ведь прежде всего, при подобном предположении, веко, натянутое этой мышцей, вовсе не закрылось бы, но завернулось бы внутрь и образовало двойную складку; кроме того, сама мышца занимала бы весьма странное положение, сжимая глаз и будучи им самим сжата, стянута и стеснена в своем движении. Поэтому вполне справедливо, как мне кажется, удивляться тому, что софисты, неспособные понять 803. и объяснить дела природы, все же обвиняют ее в неумении. Во имя справедливости они, как думаю я, должны были бы доказать, что было бы лучше, чтобы глаза не имели век, чем если бы имели неподвижные, или чтобы они имели движение, но непроизвольное, или чтобы их движение было произвольным, но чтобы мышцы были расположены так-то и так-то. Но они настолько мудры, что при очевидности движения век, не понимают, как оно происходит, и не могут придумать какое-либо иное движение. Они настолько безумны, что не признают великим мастером того, кто создал и соединил столь многочисленные и важные части.