О назначении частей человеческого тела

Мы уже часто доказывали, что невозможно, чтобы какое-либо движение костей имело место, если эти кости не связаны суставами и в то же время не соединены между собой мышцами, так как совершенно необходимо, чтобы в этом случае была часть движущая и часть движимая; и что из этих частей одна состоит из мышцы, другая — из соединения костей. Связка также не является бесполезной, и если она не необходима для выполнения самого движения, то она по крайней мере служит для того, чтобы это движение было выполнено правильно. Это тот вопрос, которым мы занимались перед тем, но мы напомним здесь основной пункт этого вопроса, а именно, что если бы сочленяющиеся кости не сдерживались крепко связками, то ничто не могло бы им 3. помешать при каждом движении сдвинуться с места, уклоняясь в ту или другую сторону. Чтобы не случилось чего-либо подобного, природа окружила все костные сочленения связками, правда крепкими, но в то же время способными до известной степени растягиваться. Без сомнения прежде всего можно восхищаться этим творением природы, сумевшей найти такое вещество, которое она приспособила для самых различных назначений. В самом деле, с одной стороны, для того чтобы сочленяющиеся кости были одновременно прочно связаны и удержаны в своем соприкасании и для того, чтобы они не могли легко отрываться одна от другой при сильных движениях, необходимо наличие крепкой и насколько возможно прочной связки; с другой стороны, чтобы легко следовать за костями, увлекаемыми мышцами, связка должна быть мягкой, а следовательно, слабой. Но ведь сильное противоположно слабому и твердое — мягкому. Какое же искусство проявлено в этом случае природой, создавшей тело, которое соединяет в достаточной степени то и другое преимущество и в то же время недоступно повреждениям, это ты поймешь при самом рассечении трупа. Ты увидишь, что связка, с одной стороны, 4. достаточно твердая, чтобы крепко связывать и в то же время не стеснять движения костей, и, с другой стороны, достаточно гибка, чтобы не быть легко измятой или разорванной. Это замечание ты можешь слушать также из уст самого Гиппократа[142]: «У всех тех, — говорит он, — у которых излишняя влага смачивает более чем надо суставные оболочки, легко соскакивают головки их членов». Что же касается тех, которые согнуты вследствие отсутствия гибкости в сочленениях, то ты, я думаю, хорошо знаешь, так как видишь каждый день, насколько они связаны в своих движениях. Но в нормальном состоянии части, которые составляют сочленения и в особенности сухожилия и связки, полностью соразмерны друг другу, и это придает легкость движениям и гарантирует их самих от всякого повреждения. Всякий знает, что должно удивляться искусству в тех произведениях, где пропорции соблюдены с такой точностью, что если хоть что-либо прибавить или уменьшить, то этого достаточно, чтобы извратить все произведение. Даже простые работники могут решиться выполнить произведение, которое представляет определенную поверхность, 5. но произведение совершенно ограниченных размеров и без всякой поверхности[143] требует более чем обычного уменья или кратковременного опыта. Поэтому сказав, что овладение «искусством врачевания требует длительного времени»[144], Гиппократ прибавил: «Благоприятный момент быстро ускользает», так как если бы этот момент не исчезал быстро и представлял бы определенную длительность, не стали бы говорить, что искусство врача требует длительного времени. Совершенно так же во всем искусстве точная пропорция, осуществленная в очень узких пределах, доказывает его совершенство. И это совершенство можно видеть также у животных существ, не только в их связках, но и во всех других частях. Из этих трех простых тел, которые мы должны ввести в настоящее рассуждение, а именно: связки, хрящи и нервы, — хрящи являются наиболее твердыми, нервы наиболее мягкими, а связки занимают середину по своей плотности. Природа замечательно пользуется каждым из них во всех частях тела; никогда не случается, чтобы она употребила нерв или связку вместо хряща, хрящ или нерв вместо связки, хрящ или связку вместо нерва. Действительно, мы раньше уже показали, что 6. твердое не приспособлено для ощущения, равно как и мягкое — для движения.

Глава III