О назначении частей человеческого тела

В небольших же позвонках ты не найдешь ничего подобного, 116. так как природа знала, что сила всасывания, которой обладают сосуды, находящиеся в костях, у небольших позвонков может полностью сохраниться, тогда как у крупных позвонков вследствие длинного расстояния она притупляется. Таким образом, для небольших позвонков достаточно двух вышеназванных отверстий, через которые артерии и вены входят во внутрь, а нервы выходят наружу; а для больших позвонков природа, как и следовало, создала не только эти отверстия, но и другие, которые служили бы для питающих сосудов. На этом основании, думаю, ко всем большим костям, как, например, плечевой, бедренной, локтевой, большеберцовой, прикрепляются небольшие сосуды, а маленькие кости в подобных сосудах не нуждаются[164]. Подобно тому как от близлежащих артерий и вен, а не издали и не окольным путем тонкие ответвления сосудов подходят ко всем другим частям живого существа и к спинному хребту, точно так же нервы, выходящие из части спинного мозга, 117. близкой к каждому позвонку, распределяются в областях, соседних с каждым позвонком, причем природа везде остерегается вести тонкие сосуды издалека, если только ничего более важного ее к этому не принудит. Но об этом мы подробнее скажем в общей работе относительно сосудов. Я знаю, что уже часто и прежде откладывал этот вопрос, но в этой работе мной будет сказано относительно позвонков шеи, так как только у них есть отверстия на боковых апофизах. Что же касается сосудов, проходящих через них, то, хотя этого не знают многие из анатомов, их нетрудно найти каждому желающему, особенно если он пользуется моим «Руководством к анатомированию». Каково назначение такого пути, об этом будет сказано в шестнадцатой книге о сосудах. Теперь же я сделаю только одно замечание и затем перейду к вопросу о лопатках. Это замечание касается назначения, ради которого природа из вышеназванных областей вывела нервы диафрагмы. О том, что было лучше направить их в центр диафрагмы и что поэтому они спускаются сверху вниз, уже было сказано раньше. Почему же 118. прежде всего она не вывела эти нервы из самого мозга, так как таким образом они могли бы остаться наклонными? Если же было лучше вывести их из шеи, почему она, оставив без внимания первые три пары, выделила для них из четвертой — тонкую, как паутина, часть, из пятой — значительную, затем из шестой — другую, меньше этой, но больше первой. Конечно, можно было создать эти нервы из трех первых и опять-таки из трех следующих, выходящих из шеи, если вообще природа считала лучшим собрать их из многих начал, чтобы в случае повреждения какого-либо одного или двух третье обслуживало диафрагму. А что нервы, образованные из шейного спинного мозга, более сильные и поэтому более приспособлены для жизненных функций, это, конечно, совершенно ясно. Рядом с грудной клеткой природа не захотела создать их начало, чтобы им пришлось делать изгиб под углом, направляясь к перепонкам, разделяющим грудную клетку: ведь им надо было на них опираться, чтобы опуститься вниз. Ведь мы уже знаем, что не из передних частей 119. спинного хребта, а из боковых — происходит зарождение этих нервов. Выходя из тех частей спинного мозга, которые были указаны, направляясь к середине диафрагмы, — ведь здесь находятся разделяющие ее перепонки — диафрагмальные нервы получают несколько наклонное направление; зародившись ниже, им пришлось бы сделать изгиб. Вследствие этого у животных с более длинной шеей, чем у обезьяны, ни один нерв, выходящий из спинного мозга, не отходит к диафрагме от четвертой пары, а у имеющих очень длинную шею — даже из пятой. Ведь природа всегда избегает длинных путей не только по отношению к нервам, но и к артериям, венам и связкам. Та длина, которую имеет у обезьяны четвертая пара нервов, выходящих из шеи, соответствует шестой паре у животных, имеющих достаточно длинную шею, и пятой паре у тех, у которых шея менее длинна.

Глава X