О назначении частей человеческого тела

Глава XXII

Припомним теперь функции большого пальца, о которых мы говорили выше и которые, как мы доказали, имеют назначение, одинаковое с назначением четырех соединенных вместе пальцев, ему противоположных. Мне кажется, что народ назвал его anticheir — «заменой руки», имея в виду именно это его назначение, как если бы он заменял всю кисть, потому что видел, что действие этой части тела исчезало как при ампутации большого пальца, так равно и остальных четырех пальцев. Точно так же, если как-либо страдает половина большого пальца, кисть становится столь же бесполезной и изувеченной, как и при подобном же изувечении остальных четырех пальцев. Итак, вы, знаменитые софисты, ловкие презиратели природы, видали ли вы когда-нибудь у обезьян этот палец, который обычно называют anticheir, а Гиппократ называл большим? Если вы его не видали, то как осмеливаетесь говорить, что обезьяна во всем похожа на человека? Если же вы его видели, то он показался вам 80. коротким, тонким, уродливым и абсолютно смешным, как, впрочем, и само животное. «Красива обезьяна всегда в глазах детей», — говорит нам один древний писатель[11], желая этим сказать, что это животное является смешной игрушкой для детей, которые им забавляются, так как оно старается подражать всем поступкам человека, но всегда неудачно, и дает повод к смеху. Или ты никогда не видел обезьяны, старающейся играть на флейте, танцевать или писать, одним словом, делать то, что так хорошо выполняется человеком? Ну, что ты скажешь об этом? Удается ли ей это так же, как нам, или она — только смешной подражатель? Может быть, ты покраснеешь, сказав противное? Во всяком случае, о премудрый обвинитель! Природа ответила бы тебе, что животному, смешному по своей духовной сущности, следовало дать тело соответствующего строения; впрочем, продолжение этой речи покажет, каким образом все тело обезьяны является смешным подражанием человеческому. Что же касается кисти, взгляни теперь, насколько ее кисть смешна, представив себе вместе со мной, что если бы живописец или скульптор, 81. изображая кисть человека, ошибся в своем изображении достойным осмеяния образом, его промах имел бы лишь тот результат, что он воспроизвел бы кисть обезьяны. Ведь мы находим именно забавными те подражания, которые, передавая сходство большинства частей, жестоко ошибаются в наиболее важных. Какую пользу можно извлечь из четырех хорошо сложенных пальцев, если большой палец так плохо устроен, что не может больше носить названия большого? А ведь таков он у обезьян; больше того, он абсолютно смешон и мало отстоит от указательного. И в этом случае природа оказалась справедливой, как часто привык называть ее Гиппократ, облекая смешную душу в смешное тело. Итак, Аристотель вполне прав, заявляя, что все животные обладают возможным для них строением, стараясь доказать искусство, с которым создано каждое из них. Но на ложном пути находятся те, которым недоступно понимание порядка, господствовавшего при создании животных, и в особенности понимание того, кто создан совершеннее всех; они вступают в горячий спор и страшатся, как бы им не доказали, что они обладают или душой более мудрой, чем неразумные животные, или 82. телом, устроенным, как подобает животному, одаренному разумом. Но оставим этих людей.

Глава XXIII