О недугах сильных мира сего (Властелины мира глазами невролога)

Назвать угасающую тогда город-республику метрополией было бы почти таким же комплиментом, как счесть Рубикон крупной рекой. Постоянные кризисы, сопровождающие ее со времен братьев Гракхов, неуклонно углублялись. И по другую сторону Рубикона стояла военная мощь не республики, а бывшего соратника Цезаря по триумвирату Помпея, в руки которого ее вложили испуганные сенаторы.

Цезарь без колебаний перешел Рубикон. Образно говоря, он переходил его в своей жизни не раз, и не раз бросал жребий. Отчасти и потому -- а может быть, именно потому -- он вошел в историю, как личность, величие которой не могли отрицать даже его враги. Не случайно Плутарх в своих "Сравнительных жизнеописаниях выдающихся греков и римлян" ставит Цезаря в один ряд с Александром Великим.

Таков уж ход истории: творя ее, Цезарь сам был творим ею. И прежде всего временем, в которое он выдвигается.

В сенате почти всю власть захватили консерваторы-оптиматы. Течение популяров не желает мириться с этим. Вся Римская республика охвачена волнениями. Она не успевает решать проблемы, которые приносит стремительный рост империи. Хотя в 82 г. до н. э. население всей Италии до самой реки Пад имело римское гражданство, единственно дававшее право на должность в государстве, жители провинций были начисто лишены каких бы то ни было прав и, с точки зрения Рима, считались просто "варварами". Угасающая республика не располагала ни силами, ни способностями для того, чтобы справиться с социально-экономическими проблемами зарождающейся мировой империи. Она находилась в плену ослепленной собственным эгоизмом знати, которая упорно держалась за свои привилегии, перенося весь свой негативный потенциал в сенат, который из движущей силы превращался таким образом в тормоз всех и всяческих перемен. К этому времени за плечами у Рима был уже немалый -- и свежий -- драматический опыт: потерпевшие неудачу попытки братьев Гракхов осуществить демократические реформы, консульства Мария и Цинны, печально прославленная эра диктатуры Суллы и восстание Спартака.

Итак, время назрело и требовало радикальных перемен, что, как всегда в подобных случаях, открывало широкую дорогу головокружительным карьерам и не менее стремительным падениям.

Цезарь вступает в свое время, вооруженный многими достоинствами. Прежде всего, он с успехом пользуется своим талантом дипломата и полководца. У него достаточно энергии, честолюбия, жажды власти, -- качеств, как будто созданных для продвижения наверх.

Возникает вопрос: что было бы, не появись он на сцене в это время?

Ответ, естественно, не прост, и все же не так уж невозможен. Судя по "Запискам" Цезаря как о галльской, так и о гражданской войнах, их автор мог войти -- причем как выдающаяся личность -в историю римской литературы: по четкости изложения, доходчивости, стилистической чистоте он практически не имеет равных себе современников. С таким же успехом Цезарь мог стать юристом, оратором, организатором, реформатором. Однако, время, в которое ему суждено было войти, позволило Цезарю стать всем сразу и кое-чем еще... одним словом, Цезарем.

ГАЙ ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ родился в 100 г. до н. э. По семейной традиции, он принадлежал к партии популяров, хотя и происходил из старинного патрицианского рода. Большинство римских патрициев относилось к числу оптиматов. Борьба между этими двумя группами, в значительной степени напоминавшая борьбу политических партий, достигала своей кульминации. Серьезную роль при этом начинала играть армия. В стане популяров прославился как полководец Гай Марий, в стане оптиматов -- Сулла. В период, когда на политическую арену вступает Цезарь, после кровавых боев одерживают верх оптиматы. Сулла немедленно начинает репрессии, которые и две тысячи лет спустя вселяют ужас: он создает списки всех противников оптиматов, получившие название проскрипции, и объявляет этих людей вне закона. Их детям и внукам запрещается занимать государственные должности. Тот же, кто выдаст, убьет или поймает поставленного вне закона, получает вознаграждение за счет его конфискованного имущества.

Вскоре после поражения популяров Сулла казнил 2600 римских всадников (так называлось сословие финансовой аристократии) и 90 сенаторов, головы которых долго потом "украшали" форум. На Марсовом поле было побито почти 6 тысяч пленных, большинство которых сдалось на милость победителя, поверив его обещаниям сохранить им жизнь. Во время этого публичного массового убийства заседал сенат, и Сулла ораторствовал на нем. Пронзительные вопли тысяч убиенных доносились до самого храма богини Беллоны, где собрался сенат. Когда же испуганные сенаторы стали проявлять беспокойство, Сулла призвал их к тому, чтобы они слушали его речь и не обращали внимания на то, что происходит снаружи, где, по его заявлению, наказывают некоторых провинившихся...