О неином

IV. Кто видит, что неиное определяет себя и определение, все определяющее, тот видит, что неиное не есть нечто иное в отношении ко всякому определению и ко всему, получившему определение.

V. Кто видит, что неиным определяется принцип, ибо принцип есть не что иное, как принцип, тот видит, что неиное есть принцип принципа; он видит также, что оно есть середина середины, и конец конца, и имя имени, и сущее сущего, и не-сущее не-сущего. Это имеет значение относительно всего и каждого, что может быть только высказано или помыслено.

VI. Кто видит, каким образом из того, что неиное определяет самого себя, само неиное есть неиное неиного и каким образом из того, что оно определяет все и каждое, оно есть все во всем и каждое в каждом, тот, конечно, видит, что это неиное есть иное самого иного, и видит, что неиное не противополагается иному. Это - тайна, которой нет подобной.

VII. Кто видит, каким образом с удалением неиного не остается ни иное, ни ничто (поскольку неиное есть ничто самого ничто), тот, конечно, видит, что неиное есть все во всем и ничто в ничто.

VIII. Невозможно, чтобы нечто могло войти в человеческое мышление без этого неиного, так как последнее есть мышление мышлений. И хотя само неиное не отлично от мышления, мыслящего о себе самом, оно не есть, однако, само это мышление, поскольку мышление не есть просто неиное, по не что иное, как мышление. И само неиное не иначе относится ко всему, что может быть высказано.

IX. То, что ум видит, он не видит без неиного. Именно, он не видел бы иного, если бы неиное не было иным этого иного. Так же он не видел бы и сущего, если бы неиное не было сущим самого сущего. И так - обо всем, что может быть высказано. Поэтому ум видит все иное через иное, которое есть неиное, а тем самым также все иное. В самом деле, он видит иную истину через истину, которая есть неиное; и - иной разум через разум, который есть неиное. Следовательно, всякое иное он видит предварительно (prioriter) как неиное. Подобным образом он видит, что все - и имя, и чтой- ность, и иное - имеет то, что имеет, от неиного.

X. Кто видит, что конечное есть не что иное, как конечное, и бесконечное - не что иное, как бесконечное, и - равным образом о видимом и невидимом, исчислимом и неисчислимом, измеримом и неизмеримом, постигаемом в понятии и непостижимом в понятии, вообразимом и невообразимом, мыслимом и немыслимом и прочее тому подобное,- тот видит, что Бог, обозначенный при помощи неиного, не ограничен ни конечным, ни бесконечным, неизмерим ни мерою измеримой, ни неизмеримою, неисчислим ни числом исчислимым, ни неисчислимым. В этом же смысле Бог не вообразим, не мыслим, не именуем ни именем именуемым, ни именем неименуемым, хотя он и не есть иное ни в отношении всего этого и иного, что может быть высказано, ни в самом этом ином.

XI. Кто видит, что неиное, определяя себя, определяет все, тот видит, что оно есть адекватнейшая мера всего, большая - большого и меньшая - меньшего, равная - равного, прекрасная - прекрасного, истинная - истинного и живая мера - живого. И так - обо всем.

XII. Кто видит, что неиное есть определение и предмет определения и себя и всего, тот во всем, что он видит, видит только определяющее себя самого неиное. В самом деле, что он видит в ином, как не неиное, себя самого определяющее? Что иное видит он в небе, как не неиное, себя самого определяющее? И так во всем. Следовательно, творение есть обнаружение определяющего себя творца или выявляющего себя света, который есть Бог, как бы раскрытие ума, себя определяющего, каковое для предстоящих происходит посредством живой речи, а для удаленных - через вестника или писание. В этих обнаружениях ума нет ничего иного, кроме ума, который себя определяет, яснейше и живо раскрывая себя перед слушающими при помощи собственной речи, перед удаленными - при помощи посланной речи, перед удаленнейшими - при помощи написанной. Таким образом, неиное ума обнаруживает себя в первых творениях яснее, а в других - сокровеннее.

XIII. Кто видит, что неиное, которое является неиным самого неиного, сияет в вечном, где оно есть вечность вечной вечности, и в истинном, где оно есть истина истины, и в благом, где оно есть благо благой благости, и так - в остальном,- тот во всем видит отражение Бога, триедино себя определяющего. Ибо триединое неиное в едином есть единство единого единства, в сущем - сущность сущей сущности, и в величине - величина величайшей величины, и в количестве - количество количественного количества, и т. д.

XIV. Кто в ином видит неиное как иное, тот видит, что в утверждении утверждается отрицание. И кто видит Бога прежде утверждения и отрицания, тот видит, что в создаваемых нами о нем утверждениях Бог не есть отрицательное утверждение, которое утверждается, но есть утверждение утверждения.