О нем и о бабочках

– Ишь, крепкий! И не сдохнет все никак!..

– И вам не хворать, бабушка! А то похоронные принадлежности сейчас ой как вздорожали. Дешевле кремация!..

Наконец попал в ванную и побрился. Из зеркала на меня смотрело лицо уверенного, пышущего здоровьем человека. Вышел на кухню и поставил вопрос:

– Кто заныкал мою одежду, любители свининки?

Толстозадые тетки молчали, лишь активнее застучали ножами, что-то шинкуя, каждая свое. Еще сильнее запахло картошкой с салом. И только холостой мужик Медведев с кофейником в руке ответил:

– Так что там с этой одежды осталось! Вся в клочья да окровавленная. Убил кого?

– Так где же?

– Выстирали и на тряпки порвали…

Вернулся в комнату и надел спортивный костюм. Ноги обул в лыжные ботинки, за неимением иных, и вышел из квартиры на дело. Я знал, где Иратов прячет нажитые незаконным путем ценности. Дошел пешком до Донского монастыря, а там на кладбище попал. На нем Арсений Андреевич еще до тюрьмы откупил несколько участков для захоронения. Родителям, так понимаю, и два про запас, надеюсь для себя, пусть поперек ложится. В изголовьях установил гранитные плиты, но без надписей, так как никто пока не умер. На 432-м участке гранитный камень легко отодвигался, опирающийся постаментом на колесико, ездящее по закругленной рельсе. Здесь и находился один из тайников спекулянта Иратова.

Отодвинув могильную плиту, я вытащил из полиэтиленового мешка небольшой сверток, поковырялся в нем, достал пачку иностранной валюты и прозрачный камень с голубиное яйцо. Потом положил пустой кулек на место и испражнился в тайник по-большому. Лишь после этого деяния я вернул гранитную плиту на место.

На Шаболовке я несколько минут стрелял двухкопеечную монету. Дала какая-то студентка, спросив, где мои лыжи.

– Лыжи, деточка, они всегда на лыжне.

– А я коньковым ходом люблю, – призналась студенточка, протягивая двушку. – У меня еще есть! Держите…

– Хорошего мужа тебе! – поблагодарил я и скрылся в телефонной будке. Набрал нужный номер и дождался ответа. – Здравствуйте, господин Иратов!

– Здравствуйте… Кто это?

– Я тот, кого вы предпочли месяц назад убить жестоким способом, нежели просто помочь собственному сыну.

– Выжил? Силен!

– Но без сантиментов. Я вас предупреждал о своей информированности. Теперь я вынужден действовать более решительно. Я уже побывал на Донском кладбище, взял десять тысяч долларов для мальчика и двадцатикаратный бриллиант.

– Сволочь!

– Совсем забыл сказать – я еще и насрал в ямку! – и положил трубку.

Оставив немножко сотенных купюр себе, деньги, конечно, я передал узкоглазенькой Даше, не в руки, а анонимным переводом, написав пожелание: «Пусть сынок ваш будет счастлив!»

Пошел в валютку на Тишинке и купил себе чуток одежды. Не ходить же, в самом деле, в лыжных костюме и ботинках. За мной отправили хвост, но я ловко ушел от него, нырнув в метро и смешавшись с толпой…

Отчаянно трудясь, я создал несколько блестящих планов, которые должны были подточить тайное могущество гражданина Иратова, подставить, так сказать, подножку набирающему разрушительную силу человеку-пароходу. В голове рождались прекрасные мысли, одна другой ярче, и я улыбался в предвкушении оглушительного фиаско Арсения Иратова.

Через две недели, набрав номер телефона вышеозначенного гражданина, я вдруг встретился с женским тембром, сообщившим, что Арсюши нет.

– А когда будет?

– Никогда, – с печалью в голосе отозвалась женщина.

– Умер?! – воскликнул, не сдержавшись.

– Да что вы такое говорите! – вскричала женщина. – Господа на вас нет!

Как раз на меня Он был.

– Что же тогда?

– Эмигрировал мой Арсюша…

– Стало быть, вы его мамаша?

– Да, мать! – гордо ответила женщина. – Вы кто будете?

– А куда эмигрировал?

– В Израиль.

– В Израиль? На Святую землю?

– Пока да…

– Он же не еврей!

– Что-то отыскал по линии отца, – выдавала информацию мать Иратова.

– Вы что там готовите? – спросил. – Чувствую запах рыбы!

– Так и есть – заливную рыбу…

– Любите?

– Муж приветствует, и Арсюша любит…

– Ваш Арсюша брюхо свое любит. Если бы он любил рыбу, то отпустил бы ее в озеро, ну, или там в реку!

– Подмена понятий! – вдруг стала строгой мамаша Иратова. – Я хоть и учительница английского языка, но и русский неплохо чувствую. Вы использовали слово «любить» в прямом и христианском смысле этого слова – любить человека, но есть и другие значения этого слова. Можно любить вареную картошку с селедкой, шампанские вина, себя, в конце концов! Куда же в таком случае себя отпустить? В какое озеро?

Женщина была неглупа, но в пучине заблуждений.

– И ни с какой христианской позиции я не говорю! Это дерзость так заявлять!

– Вы магометанин?

– Тьфу!

– Кто же?

– В этом и суть, – тожественно объявил я. – Десятка в мишени! Куда человеку самому себя отпустить! В вашем вопросе уже заложена вселенская ошибка. Человек не вправе отпускать себя куда-то, он не лошадь. Человек должен заставить себя идти определенным путем. Чем яснее и осознаннее путь, тем определеннее будущее!

– Я поняла, вы сектант.