О нём (СИ)

И никакой больше мне помощи. Просто стоит и смотрит. И я тоже смотрю, потому что безумно… безумно по ней соскучился. Даже не верится, что все позади, что мы можем начать ровно с той точки, на которой закончили. Не боясь, что у тебя отнимут самое ценное. Без надрыва. Без зудящего на подкорке – вдруг это в последний раз? Чем бы мы с ней ни занимались… Хотя чем там мы занимались? Трахались, блин, как кролики.

Сглотнув, все же тяну руки к мелкому. Динара помогает, показывает, как его лучше взять.

– Головку он уже хорошо держит, так что не волнуйся.

Зажмурившись, прижимаюсь носом к виску. Нежному сладкому ушку. Просто сдохнуть, как он пахнет.

– Родители мечтают его увидеть. Хорошо, что все позади.

– Ты о чем?

– О том, что все закончилось, Динар. Мы можем вернуться домой.

Малой мяукает. Я отвлекаюсь на него, а когда вновь устремляю взгляд на жену, та на меня не смотрит.

– Значит, ты всех победил?

– Можно и так сказать, – чуть освоившись с малым, одной рукой прижимаю его к груди, другой касаюсь ее нежной щечки. – А ты как? Все в порядке? Была у доктора?

Да, я скучал. И в этом смысле тоже. У меня почти семь месяцев не было женщины. Нет, я мог бы, конечно, но, по правде, после нее никого не хотелось. Да и останавливало данное жене обещание.

– Угу, все хорошо. Спасибо, что поинтересовался. И знаешь, я очень рада, что у тебя все получилось. Ты столько положил на алтарь мечты, что…

– Я не об этом мечтал, Динара. Просто обстоятельства сложились так, что мне не оставили выбора.

– Кто не оставил?

Я медлю. Трусь носом о темные волосики на голове у Умара. Сердце разрывается на части. В меня в один момент устремляется все то, что я должен был получать порционно на протяжении последних месяцев. И да… Наверное, я все же должен объяснить, почему принимал такие решения. Теперь, когда ей не из-за чего больше переживать, можно.

– Твой отец, – говорю я и, не вдаваясь в подробности, выкладываю ей все как есть. Динара слушает, широко распахнув глаза. Зябко ежится, прячет руки в рукавах светлой безразмерной толстовки.

– Надо же… Он, оказывается, меня обманывал. Говорил, что я его жизнь. А на самом деле жил местью, – шепчет, отвернувшись к окну. А там осень. Разноцветные брызги клена, охра вязов, желтизна лип. – Выходит, он совсем меня не любил…

– Конечно, любил. Ну что ты? Как тебя можно не любить? – добавляю сипло.

– Странное вы племя – мужчины. Вами движут амбиции и эгоизм. Вам плевать на чувства других… На их жизни…

– Это не так. Динар, слушай…

– Его ведь даже не заботило, как это отразится на мне! А ты? Ты почему в это сунулся?

– Потому что он не оставил мне выбора! Я ведь уже объяснил.

На самом деле это не совсем так. Но если я скажу, что к тому моменту уже не мог от нее отказаться, что старый хрен все правильно просчитал, она не поверит!

– И ему было не плевать. Иначе бы он не стал подключать меня. Он верил, что я смогу тебя защитить. Всегда. Что бы ни случилось.

– Да-да, – отстраненным, будто нездешним голосом шепчет Динара. – Но ты ведь говоришь, все позади?

– На данном этапе – сто процентов. А в будущем, если вдруг что, с нынешними своими возможностями и полномочиями я вас смогу защитить и подавно.

Умар возится в моих руках. Я опять касаюсь его лобика губами.

– То есть ты допускаешь вероятность возникновения каких-то новых угроз?

– Это неизбежность, учитывая то, какую должность я занимаю, – устало прикрываю глаза: – Замкнутый круг. Без нее я бы тебя мог не вытащить. С ней…

– Подвергаешь меня новой опасности?

– С ней мне не составит труда свести к минимуму все риски, – поправляю я. Динара, обдумывая мои слова, молчит.

– Прости, Муса. Но я вынуждена отказаться.

– Что ты имеешь в виду? – сощуриваюсь, затылком ощущая приближение очередного глобального пиздеца.

– Сначала отец, теперь ты… Я устала быть разменной монетой в играх, пусть даже на самом высоком уровне, – с губ Динары слетает испуганный смешок. – Я прошу тебя дать мне развод.

Глава 16

В тихой комнате ее слова прокатываются эхом и улетают в приоткрытую форточку. Я их, конечно, слышу. Я понимаю смысл. И что она не шутит…

Умиротворенную пастораль сонного утра стремительно заливает алым. Цвет идет от углов, пропитывает край и устремляется к центру нежной акварели, словно кто-то перевернул банку с маслом.

Сдержать собственный темперамент стоит всех сил. Отчаянно визжат тормоза, в ушах свистит ветер и наотмашь по лицу лупит.

Ярость, ревность, желание во что бы то ни стало подчинить и наказать за саму мысль об этом выжигает нутро до черных обугленный краев. Дышать нечем. Процесс горения напрямую высасывает кислород из легких. И, кажется, я еще не сдох лишь потому, что все это время дышу сыном. Вдох – тальк присыпки, детского белья и мо-ло-ка – выдох. Вдох – выдох.

Прежний я схватил бы ее за волосы, утащил бы в свою берлогу и посадил под амбарный замок.

Новый я пытается, сука, войти в положение.

Вдох – тальк присыпки, детского белья и мо-ло-ка – выдох.