О неповиновении и другие эссе

Общим элементом как подчинения, так и доминирования является симбиотическая природа принадлежности. Обе участвующие стороны лишаются своей целостности и свободы, они живут друг другом и друг для друга, удовлетворяя свою жажду близости, однако страдают при этом от отсутствия внутренней силы и способности полагаться на себя, требующих свободы и независимости; более того, им постоянно угрожает осознанная или неосознанная враждебность, неизбежно вытекающая из симбиотических отношений. Реализация страсти к подчинению (мазохистской) или к доминированию (садистской) никогда не приносит удовлетворения. Такая реализация обладает самовоспроизводящимся динамизмом, и поскольку никакая степень подчинения или доминирования (владения, славы) недостаточна для ощущения идентичности или единства, человек стремится все к большему и большему. Конечный результат таких страстей – поражение. Иначе и быть не может: хотя целью является создание единства, страсти разрушают чувство целостности. Человек, которым движет страсть, на самом деле становится зависимым от тех, кому подчиняется или кого подчиняет, а не развивает собственную личность.

Существует только одна страсть, которая удовлетворяет потребность человека в единстве с миром и в то же время дает ему чувство целостности и индивидуальности, – и это любовь. Любовь есть союз с кем-то или с чем-то за пределами себя при условии сохранения собственной отдельности и целостности. Это готовность отдавать и приобретать, позволяющая полностью проявиться внутренней активности человека. Чувство любви избавляет от необходимости иллюзий. Нет нужды в том, чтобы приукрашивать образ другого человека или самого себя, потому что реальность общего владения и любви позволяет выйти за рамки индивидуального существования и в то же время ощутить себя носителем активной силы, которая и порождает акт любви. Значение имеет лишь особое качество любви, а не ее объект. Любовь – это чувство солидарности с себе подобными, эротическая любовь мужчины и женщины, любовь матери к младенцу, а также любовь к себе как к человеческому существу; она являет собой мистический союз. В акте любви «Я» и «Все» делаются единым и в то же время «я» остаюсь собой – уникальным, отдельным, ограниченным смертным. Именно из полярности между отдельностью и единением любовь рождается снова и снова.

Другим аспектом человеческой ситуации, тесно связанным с потребностью в принадлежности, является состояние творения и жажда преодолеть это состояние пассивного творения. Человек попадает в мир без своего согласия и не по собственной воле. В этом отношении он ничем не отличается от животных, от растений, от неорганической материи. Однако будучи наделен разумом и воображением, он не может удовлетвориться пассивной ролью творения, ролью кости, брошенной из стаканчика. Им движет стремление выйти за пределы роли творения, преодолеть случайность и пассивность своего появления на свет, стать творцом.

Человек может дарить жизнь. Это чудесное свойство он разделяет со всеми живыми существами, но различие заключается в том, что он один сознает, что был сотворен или что является творцом. Человек может дарить жизнь, вернее, это может делать женщина, рождая ребенка и заботясь о нем до тех пор, пока он не станет достаточно взрослым, чтобы обеспечивать собственные потребности. Человек – мужчина или женщина – может творить, сажая семена, производя материальные объекты, создавая произведения искусства, порождая идеи, любя друг друга. Актом творения человек превосходит себя как создание, поднимает себя над пассивностью и случайностью своего существования и попадает в царство целенаправленности и свободы. В потребности человека превзойти себя кроется один из источников любви, а также искусства, религии, материального производства.