О невероятном

Вообще, «филологическим» способом (см. ВДИ, 1988. № 3. С. 220 сл.) Гераклит пользуется, пожалуй, не реже, чем Палефат. При взгляде на Медузу, бывшую прекрасной гетерой, люди словно бы превращались в камень. Ведь и мы говорим: «Взглянув на нее, окаменел» (I). Персей отличался искусством быстрого бега и о нем стали говорить, что к ногам его прилажены крылья, — ведь и мы говорим о быстро бегущем человеке, что он «летит» (IX). Если кто-нибудь возвращается из опасного путешествия, мы часто говорим, что он «спасся от Аида», — отсюда и миф о Геракле и Орфее, якобы вернувшихся с того света (XXI). Калипсо не могла сделать смертного Одиссея бессмертным, — просто она всячески его ублажала, так что он почувствовал себя «среди богов», — ведь и мы так говорим о себе, возвращаясь с великолепного пира (XXXII). Атлант не мог держать на себе небосвод, а был мудрым астрономом, — вот и стали говорить, что «он в себе самом несет космос» (IV). Быков Ээта назвали огнедышащими из-за их свирепости (XVII), лошадей Диомеда — людоедами из-за их дикости (XXXI). Аналогичные объяснения — в гл. XXIV—XXVIII и XXXVII.

Сходство толкований у Гераклита и Палефата в одних случаях и расхождение — в других можно, вероятно, объяснить тем, что первоначально в сочинении Палефата имелось несколько толкований одного и того же мифа. При сведении пяти книг Палефата в одну античный редактор объединил под его именем относительно единообразные толкования, а Гераклит мог еще выбирать из более обширного репертуара.

Что сначала собрание Гераклита было достаточно цельным, хоть и кратким сочинением, видно, помимо единой манеры изложения, из скреп между главами. Миф о Тиресии (VI) Гераклит не растолковывает, а отсылает к объяснению мифа о Кенее, т.е. к гл. III. Говоря о Кербере (XXXIII), он вспоминает о Скилле (XVIII). Одиссей так же одолел Кирку (XVI), как Беллерофонт — Химеру (XV).

Второй из переводимых здесь трактатов «О невероятном» представляет собой достаточно пеструю компиляцию. В духе Палеофата излагается история о возведении троянских стен (IV), о Химере (VIII), отчасти о Кербере (V), о сражении Геракла с Ахелоем (VI) и о Пасифае (VII). В других случаях используются толкования из Псевдо-Лукианова сочинения «Об астрологии» (гл. XIII—XV, XIX, XVIII — в последнем случае объяснение столь краткое, что без оригинала в нем и понять ничего невозможно). В гл. XI и XVII цитируются достаточно различные по методу объяснения мифа высказывания авторов II—III в. Метафизическое толкование очевидно в гл. XX и IX — в последней изложение довольно путаное. Вместе с этим в собрание оказались включенными главы, не имеющие отношения ни к мифам, ни к их толкованию: о древнейших народах на земле (I), о семи чудесах света (II), о реформе Солона (XXIII) и, наконец, о солекизме, который объясняется в духе античных этимологий (XXII).

Судьба двух переводимых здесь трактатов сложилась в византийское время не слишком благоприятно. Их текст дошел в единственной рукописи, написанной в 1314 г. неким Феофилактом Сапонопулосом и хранящейся в Ватикане (cod. Vatic. gr. 305). Впервые они были изданы ватиканским профессором Леоном Аллачи в 1641 г.[1]; тридцать лет спустя их переиздал вместе с Палефатом Т. Гейл[2], в конце XVIII в., уже отдельно, в Германии — Л. Тойхер[3]. Затем они вошли в известное собрание греческих мифографов А. Вестерманна[4] и, наконец, снова вместе с сочинениями Палефата в издание Н. Фесты в тойбнеровской серии греческих мифографов[5]. С этого издания и сделан публикуемый ниже первый русский перевод.

ОПРОВЕРЖЕНИЕ ИЛИ ИСЦЕЛЕНИЕ ОТ МИФОВ, ПЕРЕДАННЫХ ВОПРЕКИ ПРИРОДЕ [6]

I. О МЕДУЗЕ

Говорят, что она превращает в камень тех, кто на нее взглянул, и что из нее вышел крылатый конь, когда Персей отрубил ей голову[7]. Дело же обстоит так. Медуза была красивой гетерой, так что взглянувший на нее был сражен и как бы превращался в камень. Ведь и мы говорим: «Взглянув на нее, окаменел». Когда же явился Персей, она в него влюбилась, проела свое состояние и молодость свою погубила. Погубив свою молодость и состояние, она, состарившись, стала похожа на старую лошадь. Ведь цвет молодости всему голова, а его-то и отнял Персей.

II. О СКИЛЛЕ [8]

Про нее говорят, что она поедала проплывавших близ нее. А жила она на острове, была красивой гетерой и имела при себе прожорливых и псообразных параситов, вместе с которыми она поедала чужеземцев, в том числе и спутников Одиссея. Его же самого как человека разумного одолеть не смогла.

III. О КЕНЕЕ

Говорят, что он сначала родился женщиной, а затем Посидон сделал его неуязвимым перед лицом меди и железа[9]. Был же он в юности любимцем Посидона, а, превратившись в мужчину, исполнился огромной отваги, так что никто не мог его одолеть, ни смягчить дарами из меди и железа: ведь золото и серебро тогда еще не были открыты.

IV. Об АТЛАНТЕ [10]