О новой демократии

Вот почему такая революция не может не стать частью мировой пролетарско-социалистической революции.

«Китайская революция есть часть мировой революции» — этот правильный тезис был выдвинут ещё в период первой великой китайской революции 1924-1927 годов. Он был выдвинут китайскими коммунистами и одобрен всеми участниками антиимпериалистической и антифеодальной борьбы того времени. Однако тогда содержание этого теоретического положения ещё не было раскрыто, и в результате понимание этого вопроса было ещё весьма туманным.

Эта «мировая революция» уже не является мировой революцией старого типа — старой мировой буржуазной революции давно уже пришёл конец, — а является новой мировой революцией, мировой социалистической революцией. В равной мере и эта «часть» уже не является частью старой, буржуазной революции, а является частью новой, социалистической революции. Это — величайшая перемена, это — перемена, не имеющая себе равных в истории Китая и всего мира.

Выдвигая приведенный выше правильный тезис, китайские коммунисты основывались на учении И.В. Сталина.

Ещё в 1918 году в работе, посвященной первой годовщине Октябрьской революции, И.В. Сталин писал:

«Великое мировое значение Октябрьского переворота в том, главным образом, и состоит, что он:

расширил рамки национального вопроса, превратив его из частного вопроса о борьбе с национальным гнётом в Европе в общий вопрос об освобождении угнетённых народов, колоний и полуколоний от империализма;

открыл широкие возможности и действительные пути для этого освобождения, чем значительно облегчил угнетённым народам Запада и Востока дело их освобождения, втянув их в общее русло победоносной борьбы с империализмом;

перебросил тем самым мост между социалистическим Западом и порабощённым Востоком, построив новый фронт революций, от пролетариев Запада через российскую революции до угнетённых народов Востока, против мирового империализма»5.

После этой работы И.В. Сталин неоднократно развивал то теоретическое положение, что революции в колониях и полуколониях отошли от старого типа и стали частью пролетарской социалистической революции. Наиболее чётко и выпукло это изложено в опубликованной 30 июня 1925 года статье И.В. Сталина, в которой он полемизирует с югославскими националистами. Эта статья помещена в переведённой Чжан Чжун-ши книге, вышедшей под названием «Сталин о национальном вопросе», и озаглавлена: «Ещё раз к национальному вопросу». Там мы читаем следующий абзац:

«Семич ссылается на одно место в брошюре Сталина «Марксизм и национальный вопрос», написанной в конце 1912 года. Там сказано, что «национальная борьба в условиях подымающегося капитализма является борьбой буржуазных классов между собой». Этим он, видимо, пытается намекнуть на правильность своей формулы определения социального смысла национального движения в данных исторических условиях. Но брошюра Сталина написана до империалистической войны, когда национальный вопрос не являлся ещё в представлении марксистов вопросом общемирового значения, когда основное требование марксистов о праве самоопределения расценивалось не как часть пролетарской революции, а как часть буржуазно-демократической революции. Смешно было бы не видеть, что с тех пор международная обстановка изменилась в корне, что война, с одной стороны, и Октябрьская революция в России, с другой стороны, превратили национальный вопрос из частицы буржуазно-демократической революции в частицу пролетарско-социалистической революции. Ещё в октябре 1916 года в своей статье об «Итогах дискуссии о самоопределении» Ленин говорил, что основной пункт национального вопроса о праве на самоопределение перестал составлять часть общедемократического движения, что он уже превратился в составную часть общепролетарской, социалистической революции. Я уже не говорю о дальнейших трудах по национальному вопросу как Ленина, так и других представителей русского коммунизма. Какое значение может иметь после всего этого ссылка Семича на известное место в брошюре Сталина, написанной в период буржуазно-демократической революции в России, теперь, когда мы вступили, в силу новой исторической обстановки, в новую эпоху, в эпоху пролетарской революции? Она может иметь лишь то значение, что Семич цитирует вне пространства и времени, вне зависимости от живой исторической обстановки, нарушая тем самым элементарные требования диалектики и не считаясь с тем, что правильное в одной исторической обстановке может оказаться неправильным в другой исторической обстановке»*.