О новой педагогике. Избранное

Совсем обратное мы встречаем у взрослого. Конечно, и у взрослого есть поступки, не требующие размышления и потому происходящие так же быстро. Но если предстоящее движение может быть не оправдано предшествующим опытом, то возбуждение переходит с кратчайшего пути на другие центры мозговой коры, возникают то тормозящие данный порыв, то усиливающие его влечения, происходят, выражаясь фигурально, борьба, споры и соглашения. А на все это нужно время, и вот почему размышление задерживает решение. Экспериментальная психология показала, что на простую реакцию, т. е. на восприятие внешнего впечатления и на реагирование на это впечатление движением руки, требуется всего только 3/20 секунды; а между тем из личного опыта каждому известно, что иногда на размышление по поводу какого-нибудь предстоящего решения мы тратим часы, дни и даже недели.

Здесь происходит нечто подобное тому, что делал Франклин прежде, нежели принять какое-нибудь решение. Как известно, он записывал все доводы за и против, затем находил равнозначащие положительные и отрицательные и зачеркивал их. Оставшиеся доводы определяли, как он должен поступить в данном случае. То, что происходит во время размышления перед решением, напоминает сельский сход или парламент, где решается какой-нибудь важный вопрос. Происходит столкновение разных и очень часто противоположных интересов, идей, доводов, производится голосование, и вопрос решается большинством голосов.

Если бы нас спросили, какая часть из этого процесса самая важная, мы без колебаний сказали бы – средняя, та, где находится склад предыдущего сознательного опыта, где происходит размышление и выбор между двумя или несколькими решениями. И первый, и последний член этого процесса, конечно, тоже необходимы; но то, что отличает развитого человека от неразвитого, сводится, главным образом, к среднему члену процесса. Даже в восприятии мы видим не только то, что схватывает наш глаз или ухо, а еще то, что дополняет и подсказывает нам прежний личный опыт, наши воспоминания. Только потому ребенок не видит под своими ногами тех окаменелостей, какие бросаются в глаза палеонтологу. Только потому мы по двум-трем признакам угадываем издали нашего знакомого; только потому мы, читая книгу, сразу схватываем длинное знакомое слово, не всматриваясь в каждую его букву.

И когда мы, пользуясь предметным методом обучения, учим детей правильно наблюдать, мы в сущности учим их правильно думать. И когда мы учим детей ручному труду, мы должны преследовать ту же задачу. Но такой принцип налагает на нас определенные обязанности. Не всякий ручной труд хорош; нужен лишь тот труд, который лучше всего пробуждает мысль. Не всякое наблюдение хорошо; нужны те наблюдения, какие всего лучше содействуют правильному мышлению.

Если бы мозг ребенка представлял собою что-то беспредельное, тогда, быть может, было бы не особенно важно выбирать надлежащие предметы для наблюдений, для опытов, для работ. Но мозг ограничен. Необходима поэтому крайняя экономия сил. Необходимо избирать наиболее важное, бесспорное и существенное из доступного уму ребенка. Если бы время учения было беспредельно, мы могли бы позволить себе эту роскошь – изучать все, без всякого отношения к вопросу, насколько это необходимо в жизни и в предстоящей нам деятельности. Но жизнь человеческая коротка, а время, какое мы можем употребить на свое образование, еще короче.

И вот новый довод за то, как необходимо ограничивать программы образования и самообразование наиболее существенным и наиболее важным. Наука обширна; есть отрасли знаний, для полного изучения которых недостаточно целой жизни. Всего знать нельзя. Что же надо считать наиболее важным и существенным, если иметь в виду не специальное и профессиональное образование, а общеобразовательную школу? Я особенно подчеркиваю это различие, потому что специальная или профессиональная школа ставит своей главной задачей изучение предмета, а общеобразовательная школа преследует, прежде всего, развитие учеников, причем изучение предметов является только средством для развития. Учитель, забывающий это последнее требование, будет дрессировщиком, а не воспитателем. Дрессировщику нет дела до того, как отзовется на развитии детей его дрессировка, лишь бы получились внешне блестящие ответы, импонирующие экзаменатору.