О нравственности и русской культуре

Многие (но далеко не все) из напечатанных там статей вошли в «Сочинения» В. О. Ключевского в 8-ми томах (1956–1959), где были помещены и не публиковавшиеся ранее работы историка. Исследования Ключевского расположены там в хронологической последовательности, поэтому работы по истории русской культуры оказались рассеянными среди других трудов.

В «Сочинениях» В. О. Ключевского в 9-ти томах (М., 1987–1990) была предпринята попытка тематически развести их. В 8-й том вошли исследования по социально-экономическим проблемам; в 9-м были собраны статьи по русской культуре (но всего лишь семь), письма молодого Ключевского, его дневниковые записи и афоризмы. Кроме того, некоторые статьи и наброски из его рукописного наследия, посвященные вопросам русской культуры, были напечатаны в «Неопубликованных произведениях» (М., 1983).

Настоящее издание представляет собой наиболее полную публикацию работ В. О. Ключевского о нравственности и русской культуре. Также в книге собраны воспоминания писателей и людей искусства о великом историке.

Р. А. Киреева

I. Статьи. Речи. Лекции

Великие Минеи Четии, собранные Всероссийским митрополитом Макарием (фрагмент) [29]

Изучение нашего прошлого имеет за собой одно чрезвычайно драгоценное условие, которое может оказать на него плодотворное влияние, если только уметь им пользоваться. Важнейшие умственные и общественные движения, которые переживали мы в разные времена своей истории, важнейшие интересы/волновавшие наших близких и далеких предков, – не успели скрыться и замереть под почвой, наносимой новыми движениями и интересами, а живут и действуют поныне воочию наблюдателя и могут быть изучаемы не по одним мертвым памятникам, но и по живым остаткам, уцелевшим в разных углах нашего отечества, в разных слоях нашего общества. Историческая почва, по которой мы ходим, не покоится над радом разновременных и разнородных пластов, вскрываемых только заступом историка: большею частью эти пласты остаются еще открытыми, вспахиваются и засеваются.

Возьмем нашу литературу, в ее широком историческом объеме и связанные с нею умственные интересы. Все ступени, пройденные русским сознанием, от доверчивой песни про богатыря до научной переборки всей отечественной истории, или от страха перед силой, обитающих в соседнем лесу, до вопроса, занимающего все человечество, – все широты, отделяющие эти полюсы развития, так же мирно и одновременно присутствуют в нашем обществе, как параллели на глобусе. Словом, вопрос, что читается на Руси, удобнее выразить другим вопросом: чего не читается здесь из всего когда-либо читавшегося на Руси, – и все это от житий святых до «Бовы Королевича» и до Ж. Санд не только читается, но и определяет собою степень развития, склад понятий, миросозерцания читающего круга. Изучить в статистическом разрезе все умственные слои, представляемые нашим обществом, значит пройти не один век русской умственной жизни.

Наука не может не дорожить таким благоприятным условием, какое представляет ей само общество; но она не должна и оставаться в долгу перед обществом, дающим ей это условие. На нее возлагается некоторая нравственная обязанность – иметь в виду не одни верхи развития, но спускаться вниманием и в другие слои его, подавать руку их умственным потребностям. Такая обязанность становится тем чувствительнее, что эти другие слои представляют не бесплодные окаменелости, а свежую почву, на которой можно сеять и жать.