О пауках и собаках

Никто тут не хотел. Если отец семейства и правда работал на Авеля, то остальные явно ничего и не подозревали до этого дня. Может, когда Эйнар уйдет, они и поговорят на чистоту, обсудят все и может даже сменят решения насчет переезда… а пока, единственное, чего он дождался – это привычное успокаивающее объятие Лергена и тихие слова:

- Я правда знал, на что шел…

Эйнару очень хотелось на это надеяться.

Глава тридцать пятая, в которой Фрино узнает тайну

За день до отбытия в академию Фрино решил, что стоит заглянуть в оранжерею. Он ужасно волновался – чем дальше, тем более опасной казалась ему эта затея с обучением. Ведь там так легко будет в чем-нибудь проколоться. А отец – Фрино в этом не сомневался – найдет там себе шпиона.

Потому, чтобы набраться смелости и решимости, он пришел в закрытый от холодного мира Орны стеклом сад. Пришел и, к своему удивлению увидел там Ольсу. Мать сидела в одном из двух плетеных кресел и… не курила. От этого на душе стало как-то паршиво и беспокойно.

– Что, тоже трясешься, горе мое? – спросила она, бросив на сына усталый взгляд. – Идем, посидим, поговорим не по делу… может и расскажу тебе кое-что интересное, а может и нет. Посмотрим, как пойдет.

Фрино искоса глянул на розовые кусты, усыпанные крупными алыми бутонами… а потом решительно миновал их и сел в кресло. За стеклом шел снег, наваливаясь на стенку оранжереи, покрывая ее крышу, заслоняя тусклое зимнее солнце, изредка выглядывающее в прорехи между облаками.

Ольса ненавидела оранжерею. Ненавидел ее и Фрино. Здесь, под землей, лежали похороненные самым позорным способом прошлые жены и дети Алана Сентро. Здесь же, если они облажаются, предстояло лежать и им обоим, питая очередной розовый куст и земляных червей. Фрино пришел сюда чтобы набраться смелости, подстегнуть себя, напомнить себе, что с ним будет, если он разочарует отца. А вот зачем пришла Ольса?

Какое-то время они молчали, рассматривая маленьких разноцветных птичек пикари, перепархивавших с кустах на куст. Фрино не знал что сказать. Прощаться было рановато, а чего-то теплого из себя выдавить не получалось. Потому он просто ждал, когда мать сама заговорит.

– Ты… уже решил, что сделаешь со своими девочками? – спросила она осторожно.

– Да, – кивнул Фрино. – Оставлю их здесь. Я уже договорился с отцом. Они будут поддерживать чистоту в моей комнате и присматривать за вещами как обычные служанки. Ты уж присмотри за тем, чтобы их не обижали.

– Ничего не могу обещать, – вздохнула мать. – Ты же знаешь Алана… если он захочет их убить – он убьет. И их убьет, и тебя убьет, и меня убьет… Хотя…

– Хотя? – поднял бровь Фрино.

– Ты никогда не задумывался, почему ты еще жив после истории с тем мальчонкой-рабом? – тихо спросила Ольса.

– Задумывался, – помрачнел Фрино, кинув взгляд на розовые кусты. – Если есть что сказать – говори, не тяни.

– Ну, многого сказать не могу, кое-что я обещала не раскрывать смертельной клятвой, – хмыкнула Ольса. – Но что смогу – расскажу. И про себя, и про тебя, и про Алана.

Это прозвучало заманчиво, ведь Фрино знал об отце не больше любого другого орнца.

Алану перевалило уже за  триста пятьдесят лет – для мага его уровня дожить до такого возраста и не превратиться в дряхлую развалину было достижением. Его дед, заставший установку Судьи, воспользовался новыми правилами и быстро сколотил состояние на продаже рабов. Отец же Алана был хитрее и амбициознее своего предшественника. Он пустил деньги в дело – все до последнего гора – и, оставив всех в должниках, превратил Орну в мощную торговую державу, расширил торговлю с другими странами.

Алан стал достойным продолжателем семейного дела. Потому что он открыл торговлю с другими мирами и вооружил до зубов Готред. О его железной деловой хватке легенды слагали. Он приумножил раз в десять состояние своих предков, сделал зависимой от себя всю остальную аристократию – ведь все заводы и мануфактуры держались на рабской силе, а торговала ей только семья Сентро. К тому же Алан контролировал все перемещения товаров с Орны в Альянс – по документам только он мог дать разрешение на открытие промышленного портала. А самое главное – он был достаточно жестким, чтобы все знали – стоит сунуться против него и тебе крышка, и никакие “друзья” тебя не спасут, будь ты хоть из академии, хоть из хранителей.

И дело было даже не в магии – Алан не учился в академии, не имел каких-то выдающихся способностей. Нет. Просто он хорошо знал куда давить, кого чем напугать, хорошо владел собой во всех смыслах этого слова, не имел совести, чести, гордости и сострадания. И прекрасно умел затирать следы.