О пластической композиции спектакля

Пластическая композиция спектакля обрела выразительность и эстетическую завершенность благодаря счастливо найденному пластическому мотиву — тому самому каре, которое вместило в себя целое богатство ассоциативного содержания: здесь и дух эпохи, и метафорическое выражение идеи замкнутости восстания в узком кругу заговорщиков, и многое другое. Л. Е. Хейфец создал произведение сценического искусства, отмеченное единством стиля и жанровой определенностью. Но в начале творческого процесса было рождение в воображении режиссера пластического образа, предопределившего композицию всего спектакля.

Почему же именно к а р е, а не какая-то другая примета эпохи декабристов стало для Л. Е. Хейфеца ведущим мотивом пластической композиции спектакля? Почему в его воображении возникли контуры именно такого, а не иного образа? Не потому ли, что он был инженером до того, как стать режиссером? Вполне возможно. Пластическое воображение человека, имеющего опыт пространственных представлений в виде чертежей, схем, проекций «переработало» этот опыт применительно к композиции спектакля и в результате сконструировало образ, уходящий корнями в геометрию, но плодоносящий на театральной ниве. Если бы «Тайное общество» ставил другой режиссер, то в его воображении родился бы какой-то иной пластический образ, и мог возникнуть совсем иной по композиции спектакль; правда, неизвестно — был бы он так же красив, как спектакль, поставленный Л. Е. Хейфецем?..

Итак, пластическое воображение — определяющий признак режиссерской одаренности. Но всякая природная одаренность может быть развита в процессе профессионального обучения; более того, она нуждается в определенном воспитании, которое направляет ее развитие, придает ей организованность и обогащает необходимыми знаниями. Самая богатая одаренность, если она лишена правильного воспитания, рискует никогда не перешагнуть порога, отделяющего в творчестве дилетантизм от профессионализма. Только знание объективных законов искусства и умелое их использование в творческом процессе превращают врожденную одаренность в профессиональное мастерство. Следовательно, режиссеру необходимо знание общих законов, правил и приемов пластической композиции.

Понятие композиции в искусстве.

Слово «композиция» (от латинского comositio) означает сочинение, а также — составление (целого из частей), примирение (составных элементов). В этом же значении слово вошло в русский язык, — как, впрочем, и во многие европейские языки. Но не во всех видах искусства оно имеет широкое хождение: если, например, в музыке и живописи термин «композиция» понятен каждому профессионалу, то уже для литературы он менее привычен — к нему чаще прибегают теоретики и критики, чем писатели. Что касается театрального искусства, то здесь о содержании этого понятия существуют лишь очень общие и приблизительные представления. И дело не только в том, что до появления режиссерской профессии вопрос о композиции не мог даже возникнуть; дело в особенности театрального искусства, в уникальности материала, которым оно оперирует. Во всех других видах искусства существуют отдельно, сами по себе, автор и созданное им произведение, и при этом не составляет труда узнать, из какого материала и каким инструментом данное произведение исполнено. В театральном искусстве все значительно сложнее. Если в музыке материалом, из которого создается произведение, является звук, а в живописи — цвет, то в театральном искусстве таким материалом, т. е. его выразительным средством, является действие. А носитель действия — живой человек, артист, который в роли действующего лица пьесы является одновременно и субъектом, и объектом творчества, т. е. выступает и в качестве автора, и в качестве произведения, и в качестве инструмента, которым это произведение — сценический образ — создано. Вот это и составило камень преткновения на пути развития теории режиссуры. Кажущаяся идентичность художественного материала предмету творчества, видимое отсутствие разрыва между жизнью реальной и отражением жизни в произведении театрального искусства служат основой убеждения, что сценическая жизнь не может, не должна подчиняться каким-либо иным законам, кроме законов самой жизни (как полагают некоторые «знатоки» системы Станиславского, примитивно толкующие и тем самым дискредитирующие ее). Вследствие этого заблуждения театральное искусство — единственное, где о законах композиции говорить почти неприлично (формализм!). Режиссура все еще ждет смельчака, который, не боясь повторить печальную судьбу Сальери, отважится систематизировать композиционные правила и приемы режиссерского искусства. На практике же мы постоянно сталкиваемся с действием этих правил, сознательно или случайно примененных.