О подчинении женщины

От предоставления женщинам свободного употреблений их способностей мы можем ожидать еще и другого хорошего результата. Если бы оставить занятия на их свободный выбор, открыть для них тоже поле труда, с теми же вознаграждениями и поощрениями, какие существуют для другого пола, то это удвоило бы массу умственных способностей, пригодных для высших потребностей человечества. Где теперь имеется один способный для высшей профессии и содействия общему прогрессу – в качестве общественного учителя или управляющего какою-либо отраслью публичных или общественных дел, – там тогда для такой работы нашлось бы два способных деятеля. В настоящее время умственные достоинства всякого рода по количеству стоят неизмеримо ниже запроса; в людях, совершенно способных к какому-либо делу, требующему значительного уменья, чувствуется такой печальный недочет, что человечество несет очень нешуточную утрату, отказываясь от услуг целой половины талантов, находящихся в его распоряжении. Правда, не весь этот запас умственной силы пропадает совершенно бесплодно. Значительный его процент употребляется – и употреблялся бы во всяком случае – для ведения домашнего хозяйства и для некоторых немногих открытых занятий, предоставленных женщинам. Из остального запаса, во многих частных случаях, получается польза косвенным путем, через личное влияние той или другой женщины на того или другою мужчину. Но все такие выгоды имеют частный характер, и размер их чрезвычайно ограничен. Если их и допустить, как дробную часть из всего запаса свежей социальной силы, какая получалась бы вследствие освобождения целой половины из всей суммы человеческого интеллекта, то, с другой стороны, не следует забывать о плодотворном стимуле, который был бы дан мужскому интеллекту конкуренцией или, выражаясь точнее, необходимостью заслужить предпочтение прежде, чем мужчины могли претендовать на него голословно.

Это великое приращение умственной силы в среде человечества и увеличение всего запаса интеллекта, способного к хорошему заведыванию делами, отчасти могло бы быть доставлено лучшим и более полным умственным образованием женщин, которое улучшалось бы тогда вместе с воспитанием мужчин.

Женщины вообще подготовлялись бы тогда к одинаково удовлетворительному пониманию труда, общественных дел и высших интересов жизни, наравне с мужчинами того же класса общества.

Немногие избранные того и другого пола, умеющие не только понимать, что делают или думают другие, но и сами делать или думать нечто значительное, с одинаковой легкостью могли бы развивать и совершенствовать свои способности, без всякого различия между полами. Этим путем расширение сферы действия для женщин было бы благодетельно, поднимая их по воспитанию до уровня мужчин и позволяя женскому воспитанию участвовать во всех улучшениях, сделанных в образовании мужчин. Но независимо от этой пользы самое уничтожение преграды заключало бы в себе чрезвычайно важную воспитательную силу. В высшей степени благодетельно было бы уже отделаться от той идеи, что все более обширные области мысли и действия, все предметы общего, а не исключительно частного интереса составляют прямое дело мужчин, от которого нужно удерживать женщин, многое запрещая положительно, а к немногому допуская с холодным пренебрежением. Одна мысль, что женщина есть человеческое существо, совершенно подобное всякому другому, имеющее право самостоятельно избирать род занятий, интересоваться всем, что может быть интересно для людей вообще, и силой тех же побуждений, наконец, оказывать свою долю влияния во всех человеческих делах, подлежащих личному мнению, принимает ли она в них действительное участие или нет, одно это сознание произвело бы громадное расширение в способностях женщин точно так же, как сообщило бы простор их моральным чувствам.

Это приращение запаса личных талантов, способных к заведыванию общественными делами, очень важно уже потому, что ведь не настолько же человечество обеспечено в этом отношении, чтобы могло браковать целой половиной сил, предлагаемых природой. Но и кроме этой выгоды, женское мнение приобрело бы тогда более благодетельное, если и не более значительное влияние на общую массу человеческих чувств и верований. Мы говорим именно более благодетельное, если и не более значительное влияние, потому что влияние женщин на общий тон мнений было всегда – или, по крайней мере, с ранних известных нам времен – очень сильное.