О подчинении женщины

Часто нам говорят, что в классах, наиболее подверженных соблазнам, жена и дети сдерживают мужчину на высоте чести и добропорядочности – как непосредственным влиянием жены, так и заботливостью ее о будущем благополучии семьи. Это очень может быть и, без сомнения, часто так и бывает с теми, кто более слаб, чем порочен. При равенстве легальных прав это благодетельное влияние останется на своем месте и еще более усилится, ведь оно зависит вовсе не от рабского положения женщины, напротив, уменьшается тем неуважением, какое мужчины низших классов всегда чувствуют в своем сердце к тем, кто подчинен их власти. Но когда мы поднимемся выше по социальной лестнице, то встретимся с совершенно другими жизненными мотивами. Влияние жены, как только может далеко хватить, старается удержать мужа от падения ниже общепринятого в стране уровня добропорядочности; но с тою же силою влияние это мешает ему подняться выше указанного уровня. Жена является пособницею общего мнения массы, огула. Мужчина, сочетавшийся браком с женщиною, уступающей ему но уму, имеет в ней вечное противоречие, хуже того, тормоз, цепляющийся за него при каждой попытке сделаться лучше, чем каким желает видеть его общественное мнение. Достигнуть высшей нравственной порядочности для всякого, кто связан такими путами, едва ли возможна. Если в мнениях он расходится с массою – сознает истины, которых она и не подозревает, или, чувствуя в своем сердце номинально признаваемые людьми истины, желает добросовестнее поступить по ним, чем большинство человечества, – то для всех таких мыслей и желаний брак служит самым тяжелым тормозом, разве уж мужчина так счастлив, что жена его одинаково возвышается вместе с ним над общим уровнем понимания.

Это бывает так уже потому, что здесь всегда требуется пожертвование каким-либо личным интересом, будь он видное общественное положение, или денежные выгоды, или, может быть, риск самыми средствами к существованию. Эти пожертвования, этот риск он готов встретить совершенно охотно сам за себя, но чуть только нужно подвергнуть тем же испытаниям и свое семейство – он глубоко призадумается. А под семейством в этом случае всегда подразумевается жена с дочерь-ми, потому что за сыновей он всегда надеется, что они будут чувствовать с ним заодно и, предоставленные самим себе, охотно стали бы для той же причины делать все то, что сделал бы он сам без женской обузы. Но дочери – дело иное: от этого шага может зависеть их брачная партия. Жена не умеет ни сочувствовать тем предметам, для которых приносятся жертвы, ни понимать их; если бы она и считала их стоящими какого-либо пожертвования, то только поверив на слово и исключительно для него одного; она не может разделять ни его энтузиазма, ни того самодовольного чувства, которое может овладеть им, тогда как то, чем он готовится жертвовать, принадлежит всецело ей. Не призадумается ли крепко-накрепко самым лучший и наименее себялюбивый человек, прежде чем решится подвергнуть ее таким последствиям? Если на карту ставятся не неудобства жизни, а только общественное уважение, то и тут мужчина взваливает на свою совесть и сердце очень тяжелое бремя. Уж кто обзавелся женой и детьми, тот отдал себя в залог грозному qu’en dira-t-on. К одобрению этой инстанции он может быть совершенно равнодушен, да для нее-то, для жены, это очень важно. Сам мужчина может возвыситься над мнением большинства или может найти достаточное вознаграждение, по мнению тех, кто разделяет его образ мыслей, но женщинам, связанным с его судьбой, он не может дать никакого вознаграждения. Почти постоянные старания жены своим влиянием содействовать общественному уважению ставились ей в укор, как резкая черта слабости и ребячества в ее характере: это, разумеется, совершенно несправедливо.

В богатых классах общество делает жизнь женщины непрерывным самопожертвованием; оно требует от нее безотлагательного обуздания ее природных наклонностей, и единственный приз, выдаваемый ей за все то, что часто заслуживает названия мученичества, есть уважение. Но он неразрывно связывается с уважением ее мужа, и, таким образом, заплатив за свое уважение всю полную честную цену, она видит, что должна его лишиться без всякой сколько-нибудь заметной вины со своей стороны.