О погибели Британии. Фрагменты посланий. Жития Гильды

С тех пор как в 43 году н. э. началось завоевание римлянами Британии (две краткие экспедиции Цезаря не в счет), римляне крепко вцепились в остров. Несмотря на гражданские войны, вторжения варваров, бунты, даже на то, что в конце III века в течение десятка лет Британия управлялась сепаратистским правительством бывшего флотоводца Каравзия и его сподвижника Аллекта, большая часть страны оставалась под властью Рима. Хотя эта провинция и была окраинной, здесь господствовали обычные нормы римского быта и римские законы; в городах строились базилики и форумы, цирки и театры; позднее в сельской местности начали появляться и роскошные виллы. Надгробия и официальные надписи были на латинском языке, хотя города носили кельтские имена — Каллева (Лесная), Эборак (Тисовый)[4], и многие имена людей также были кельтскими. В начале IV века первый христианский император — Константин — взошел на трон в Эбораке. Христианская религия делает определенные успехи на острове — британские епископы принимают участие в церковных соборах и борются против арианской ереси.

В начале V века — снова мятеж, снова узурпатор трона — Константин III — и после его падения и казни целых двести лет в письменных источниках о Британии почти ничего нет. И только в конце VI века на ее историю снова проливается свет — начинается (вторичная) христианизация страны. Миссионеры застают здесь народ, говорящий на германском языке, неграмотных (если не считать рунического письма, конечно) язычников-англосаксов. Только в отдаленных уголках острова живут какие-то бритты, которых англосаксы зовут «валлийцами» — христиане, которые в то же время почему-то не хотят даже быть под одной крышей и принимать пищу вместе с «братьями по вере» — обращенными в христианство англосаксами.

Что же произошло? Как справедливо заметил недавно английский историк Николас Хайем, чем большее значение приобретает англосаксонская нация и культура в мире, тем больший и закономерный интерес возникает к ее истокам — к англосаксонскому завоеванию и падению Римской Британии в V веке н. э[5]. Однако в нашем распоряжении имеются лишь отрывочные сведения римских и греческих историков V-VI века (Орозий, Олимпиодор, Зосим, Прокопий Кесарийский), которые находились довольно далеко от места событий. А предания самих бриттов и англосаксов — и так называемая «История бриттов», и англосаксонские хроники — были записаны более чем через триста лет после случившегося.

И на этом фоне существует лишь один «единственный и неповторимый свидетель» — Гильда. Ведь его сочинение было создано, как считается, не так уж далеко от места событий: скорее всего, в самой Британии или, в худшем случае, на северо-западе Галлии (в сегодняшней Бретани), в среде бриттских эмигрантов. Книга Гильды должна покрывать именно эту загадочную «черную дыру» в истории — она датируется серединой VI века и по времени должна быть близка к этим событиям. Казалось бы, бесценный источник, неисчерпаемый кладезь информации.

Однако при обращении к этому «кладезю» обычной реакцией историка оказывается раздражение, возмущение, неприятие и даже шок. Уже при беглом просмотре публикаций о Гильде за последние двести лет можно собрать коллекцию весьма нелестных, а иногда даже прямо оскорбительных выражений в его адрес, к примеру: «вялые и скучные сетования британского Иеремии» (Э. Гиббон)[6], «бессодержательный вой» (Д. Макдональд)[7], «дребедень» (fatras)[8], «невежество и изумительная тупость» (Ф. Лот)[9], и снова — «самозваный Иеремия» (Н. Хайем)[10]. К. Э. Стивене поставил в вину Гильде даже употребляемые им грамматические формы — «слезливые имперфекты и надутые причастия»[11]. Подобные высказывания можно было бы приводить десятками.

Для современной исторической науки, которая любит сложные задачи, Гильда — идеальный объект исследования. Подумать только — неизвестно кто, писавший неизвестно где, неизвестно когда, неизвестно что и неизвестно о чем!

В сказанном нет никакого преувеличения — неизвестно, кто был Гильда, и этимология его имени неясна — ни на латинском, ни в кельтских (бриттском и ирландском) языках оно не имеет смысла.

До сих пор продолжается спор, где именно жил Гильда — на севере Британии? На юге? Бывал ли он вообще когда-нибудь в Бретани, где он, если верить его средневековым житиям, якобы написал свое произведение? А может быть, он провел последние свои годы в Ирландии?