О поколении Вудстока

Свобода любви. В газетах появились издевательские карикатуры: бородатый хиппи в 69–м с плакатом «Любовь», он же в 89–м с плакатом «СПИД». Тогда они голыми огромной толпой купались в пруду фермера Филиппини, а фильм «Вудсток» запечатлел обнаженных юношу и девушку, занимающихся любовью средь бела дня в муравах (та же люцерна, вероятно) – без тени стеснения, на виду у всех любопытных. Но вот убийственный эпилог к этому смело–лирическому эпизоду. Юноша, повзрослевший, подал в суд на авторов фильма, которые зафиксировали его в половом акте с женщиной и тем нанесли непоправимый вред бизнесу: он модный парикмахер, а поскольку известно, что лучшие парикмахеры – гомосексуалисты, к нему перестали ходить. Не может же он каждому потенциальному клиенту объяснять, что давно покончил с проклятым гетеросексуальным прошлым.

Свобода протеста. В юбилейные дни по телевидению выступали деятели Вудстока, и стало ясно, что практически все они оставили свои радикальные убеждения. Даже неистовая общественница Джоан Баэз занимается нейтральными вопросами, вроде охраны кашалотов. А одна из телесобеседниц и соратниц Ричи Хейвенса, автора гимна о свободе, потупившись, призналась, что в 80–м и 84–м голосовала за Рейгана. За того самого Рональда Рейгана, во времена Вудстока губернатора Калифорнии, над которым не уставали измываться шестидесятники. Ричи Хейвенс только кивнул с пониманием. Зато, должно быть, перевернулся в гробу Джимми Хендрикс, который тогда, в августе 69–го, выдал свое легендарное исполнение государственного гимна США в великолепно–кощунственном переложении для болезненных, искаженных аккордов гитары, – Хендрикс остался бы в истории рока, даже если б не сочинил больше ничего.

Свобода поведения. Пожалуй, то, чем больше всего дорожил «народ Вудстока». Проявлялось это заметнее всего в одежде и прическе, а самым эпатирующим образом – в марихуане, кокаине, ЛСД и других радостях духа. Над воплощенным здоровьем – зелеными фермерскими полями и коричневыми фермерскими коровами – плыли синие облака наркотических миазмов растленных горожан. «Скорые помощи» увезли четыреста человек с диагнозом overdose (перебравших). Джойнты передавались в открытую, как трубки мира. Но эта беспримерная раскованность обернулась кошмаром уже в следующем, 70–м году, когда один за другим умерли от наркотиков Джимми Хендрикс, Джейнис Джоплин, Эл Уилсон, а позже – и другие герои Вудстока, в их числе – Пол Баттерфилд, сочинивший вудстокский «Марш любви».

Вот все это и смущает ветеранов поколения Вудстока. Как вызывает смешанные чувства любой молодой порыв, который вспоминается и с умилением, и со стыдом, и с восторгом, и с сожалением. Мы видели кое–кого из «поколения Вудстока», приехав в юбилейные дни на поле уже покойного Макса Ясгура.

Как и двадцать лет назад, шел дождь, и вудстокцы смотрели на Вудсток, не вылезая из машин. Тогда они добирались сюда на разбитых «фольксвагенах» и древних «бьюиках» 50–х годов, сейчас – на «Ягуарах», «мерседесах», «вольво». Продавцы сувениров протягивал и им значки, кружки, майки со знаменитой эмблемой фестиваля: голубь на гитарном грифе. Если приглядеться, видно, что на многих товарах символ Вудстока преображен фантазией какого–то томимого саркастической ностальгией художника: голубь на гитаре – лысый и в очках.