О политической науке. Избранные произведения

Наряду с разграничением институционального и функционального подходов к трактовке предмета политической науки была проделана известная эволюция и в понимании основного объекта исследования. Если раньше таковым считалось государство, то на рубеже XIX–XX веков стали рассматривать само государство не как сумму официальных норм, а как систему социальных групп, соревнующихся за власть. В частности, Трейдинге (1897–1898) и первые политические социологи, такие, как Тумилович (1885), Радзенховер (1893) и Оппенгеймер (1907), рассматривали силу и власть в борьбе между группами или классами как главный аспект политических взаимоотношений. В США такие представления о предмете политических исследований стали завоевывать признание позднее, чем в Европе, из-за отрицательного отношения к европейской социальной философии и теории вообще. Лишь в 1930 году Дж. Кэтлин и в 1934 году Ч. Мерриам стали рассматривать политику как систему взаимоотношений по поводу власти. К ним присоединились другие ученые — Дж. Лассвелл, М. Каплан (1950), В.О. Кей (1942).

Понятие власти оказалось плодотворным на пути развития функционального подхода к предмету политической науки. Но сама неопределенность этого понятия и его чрезмерная широта, а главное — отказ от классовой характеристики власти сохранили в политической науке Запада непреодолимые трудности при определении ее предмета. В середине XX века появилось сразу получившее широкое распространение определение власти через понятие «решение». Власть стали рассматривать как управление всеми социальными процессами, основанное на принятии и осуществлении решений. На этой основе политическая жизнь стала пониматься как система взаимоотношений, в рамках которых формулируются и внедряются в жизнь решения общества, а политическая наука — как наука о формировании общественной политики. Этот подход, начало которому положили работы К. Шмидта, очень скоро стал господствующим в США, а затем и в других странах Запада.

Осознание односторонности такой позиции привело к попыткам соединить теорию принятия решений с описанием политической системы. Именно описание политической системы как системы поведения или группы взаимосвязей, через которые осуществляются и проводятся в обществе обязательные решения, было признано главной задачей политической науки. Еще один шаг по пути конкретизации предмета политической науки был связан с использованием в ней концепции распределения ценностей. Политическая система стала рассматриваться как механизм по распределению ценностей путем принятия решений.

Во всех этих трансформациях подхода политологов к пониманию предмета политической науки заметную роль сыграл бихевиоризм. Подобно другим общественным наукам, политическая наука начала исследовать конкретное поведение как в формальных (юридически оформленных) структурах, так и в неформальных группах. Она обратилась к индивиду, к его отношениям, побуждениям, оценкам и знаниям.

Особенно значительным оказалось влияние бихевиоризма в политической науке США. Еще в 1908 году Г. Уоллес в работе «Человеческая природа в политике» обратился к политическим побуждениям как к новому, неинституциональному фактору политической жизни. Эта идея была воспринята рядом исследователей. У. Липман в «Общественном мнении» (1922) писал о роли стереотипных мнений в формировании поведения индивидов. Дж. Лассвелл в «Психологии и политике» (1930) попытался использовать психоанализ в качестве метода, позволяющего обнаружить влияние скрытых, подсознательных побуждений на политическую активность. В широких масштабах попыталась применить психологические методы к изучению политики так называемая чикагская школа в 30-х годах. Один из наиболее известных популяризаторов такого подхода, Дж. Кэтлин, пишет в своей работе «Систематическая политика»: «Из всех междисциплинарных взаимоотношений, которые являются практически важными для политической науки, наиболее важна взаимосвязь между политикой и психологией. Для современного автора она является основной»[96].

Делая упор на индивидуальное поведение людей, бихевиористы фактически отказываются от анализа общества как единого целого и обрекают себя на описание сравнительно второстепенных факторов, влияющих на политический процесс. Пытаясь найти выход из тупика, в который заводит политическую науку излишняя психологизация, западные политологи обращаются к теории групп. Эта теория, которую в сферу политических наук перенес А. Бентли, возникла как прямая попытка дать альтернативу марксистской теории классов. С этой точки зрения весьма характерно следующее высказывание Бентли: «Экономический базис политической жизни нужно, конечно, полностью учитывать, хотя из этого вовсе не следует, что экономический базис… является главенствующим, основным в определении политической активности»[97].