О пользе проклятий

— Это замечательно, — философски заметил Кантор, откидываясь на спинку скамейки. — В кои-то веки у меня получилось что-то полезное. А то никогда заранее не знаешь, что выйдет. Наши ребята иногда даже развлекаются таким образом: скидываются, поят меня до невменяемого состояния и спорят, что я отмочу. Выигрывает тот, кто ближе всех оказывается к истине. Правда, точно никто еще не угадал.

— А почему ты не занимаешься магией всерьез? — серьезно спросила Тереза.

— Видишь ли… — Кантор вздохнул. — Моя Сила совсем другая. Она внутри меня. И пользоваться ею надо как-то особенно. Пока был жив отец, он меня кое-чему научил. Потом он пропал, и другого наставника я найти не смог. Никто больше в этом не разбирается. А заниматься классической магией мне нельзя. Если попробую впустить в себя Силу, которой пользуются классические маги, она вступит в конфликт с моей собственной, и я сгорю. Отец об этом меня предупреждал.

— Может, тебе стоит поспать? Если ты черпаешь Силу изнутри себя, то должен очень уставать от магии. Как ты себя чувствуешь?

— Как после смены в железной шахте, — честно признался Кантор и подмигнул девушке. — Но это не столь страшно. Поцелуй прекрасной дамы способен даже мертвого мистралийца вдохновить на подвиги.

Тереза придвинулась еще ближе и бережно поцеловала его в щеку.

— Ну вот, — удовлетворенно сообщил Кантор, обнимая ее за плечо. — Теперь и я вижу, что не зря старался.

— Даже не знаю, как тебя благодарить… — прошептала девушка.

— Очень просто. Излови завтра Жака и приласкай его подобающим образом. Потом расскажешь мне, какая у него была физиономия. Уверен, будет очень весело.

— Обязательно, — пообещала Тереза. — Жак, наверное, очень обрадуется. Но теперь я разгоню к чертям всех его любовниц!

— Хоть одну-то оставь, — улыбнулся Кантор. — Или ты ревнива, как дон Тенорио?

— Нет, просто они мне на нервы действуют… Но давай об этом не будем.

— Пожалуйста. Тогда о чем?

— Жак рассказал мне, как ты заслонял его от стрел, — сказала вдруг Тереза. — Почему? Ты всегда так поступаешь?

— Не совсем… Но в данном случае… Я же был в кольчуге и не особенно рисковал. А его бы наверняка убили.

— Ты рисковал достаточно сильно. Тебе могли попасть в голову, у них могли быть бронебойные стрелы, да и сам Жак в таком состоянии мог тебя зарубить, не глядя. Ты прекрасно это знал и все-таки его прикрыл. Почему?

Кантор пожал плечами:

— Такой вот я ненормальный. Рисковый и отчаянный сверх меры.

— Ты просто не хочешь сказать? Это тайна?

Женщины! Ведь хрен вас обманешь… Это Жаку можно совать фиалки за уши, и он эти самые уши послушно развешивает, а вы… существа особенные.

— Поклянись, что никому не скажешь, — не выдержал Кантор.

— Христом Богом клянусь. Не скажу.

— Я ему кое-что должен.

— Насколько серьезно?

— Максимально. Он меня не помнит, и… я бы предпочел, чтобы и не вспомнил. А я его узнал. — Мистралиец вздохнул и тяжело поднялся со скамейки. — Только не рассказывай Жаку, прошу тебя. Если ты хотя бы намекнешь, он тут же догадается. А я этого не хочу. И так чуть не засветился.

— Клянусь. — Тереза тоже встала. — Я никому не скажу… Диего, а если Жак меня спросит, как я… как это получилось?..

— Пусть думает, что это естественный результат его усилий… а еще магического действия крови дракона. А то огорчится и начнет переживать — как это так, он два года старался, а тут пришел какой-то нахал… Пойдем, пожалуй. А то его высочество, наверное, извелся мыслями о неподобающем…

Тереза засмеялась:

— А давай напугаем Элмара?

— Как?

— Выйдем и поцелуемся на прощание.

— Почему на прощание?

— Потому что я пойду спать к Жаку. Едва на ногах стою. Если ты помнишь, я сегодня подвиги совершала.

— Подвиги — это конечно, — согласился Кантор и протянул даме руку.

— Смешная сказка, — весело улыбнулся Карлсон, мечтательно уставясь в потолок. Там плавно кружилась дюжина разноцветных шариков, которые создавали в комнате удивительный волшебный свет. — Ты меня так назвала потому, что я собрался улететь в окно?

— Да, — подтвердила Эльвира, лежа на спине и любуясь светящимися шариками. — Есть еще некоторое сходство, но не столь существенное.

— Ты просто не знаешь, как я люблю сладкое! — засмеялся он и запустил в полет еще один шарик. — Правда, за свою люстру можешь не опасаться, на них я не катаюсь.

— Зато сидишь на ручках кресел и на спинках стульев, — заметила Эльвира. — Точно как наш Мафей.

— Я тоже полуэльф, — охотно пояснил Карлсон, дотянулся до шкатулки с сигаретами и в очередной раз развлек даму добыванием огня из пальцев. — Не знаю почему, но мне так удобно. То ли у нас центр тяжести в другом месте, то ли вестибулярный аппарат не такой, как у людей…

Он тоже лег на спину и уставился на многоцветный хоровод, одновременно приступая к созданию еще одного шарика.

— Карлсон, а сколько тебе лет на самом деле?

— А что? — безмятежно откликнулся он.

— На вид от силы двадцать пять, ведешь ты себя как подросток, но в постели чувствуется, что ты намного старше.

— А не испугаешься? Вдруг мне уже за двести?

— И ты до сих пор ученик? Шутишь.