О пользе проклятий

— Ничего. Я просто спросил. Подумал, что в этом может заключаться причина того, что тебе не нравятся другие мужчины.

— Нет, уже не в этом. Мы с ним чудесно дружим, он для меня как подружка. С ним весело и легко, можно обо всем потрепаться.

— Да, это верно, — призадумался король. — С ним весело и легко. А еще он очень любит людей разыгрывать. Одна из моих дам как-то обратилась к нему за советом, как меня половчее очаровать. Так он ей посоветовал нарядиться варваркой, разрисовать лицо, насовать перьев в волосы и в таком виде прийти меня соблазнять. И еще завывать, как кошка… Смеешься? А зря. Я это тебе говорю всерьез, чтобы ты поосторожнее относилась к его советам. Особенно в том, что касается меня. Меня он тоже любит разыгрывать.

— Это тонкий намек на последнюю просьбу? — догадалась Ольга. — А в чем прикол?

— В том, чтобы поставить нас обоих в дурацкое положение. Я тебе настоятельно рекомендую этого не делать. И даже прошу. Пожалуйста. Пообещай мне, что ты этого не совершишь.

— Не буду, — улыбнулась Ольга. — Но и обещать не стану. Доживем до весны, там посмотрим. Тем более что я так и не поняла, в чем прикол, а вы своими объяснениями меня только заинтриговали.

— Ольга, я на тебя обижусь.

Девушка засмеялась:

— Обещаю. Не просить у вас ночь любви, если придумаю что-то другое.

— А если не придумаешь?

— Да не переживайте, может, и просить-то не понадобится. Сами же говорили, вовсе не обязательно меня в жертву снарядят. А почему вы так боитесь, что я у вас попрошу? Вам это неприятно или что?

— Или что, — вздохнул король. — Ладно, вернемся к этому вопросу после оглашения, что это я, действительно… Слушай, а правда, что ты пишешь стихи?

Ольга вспыхнула и поспешно схватилась за шкатулку с сигаретами.

— Ну, не стесняйся. Это мне Жак сказал, так что не отпирайся. Почему ты их никому не показываешь? Стесняешься? Зря. Почитай мне что-нибудь.

— Вам? — Ольга совсем смешалась и долго не могла зажечь спичку, чтобы прикурить. — Но… зачем? Не надо…

— Я хочу послушать. Можешь не стесняться, я не умею настолько точно отличать хорошие стихи от плохих, как мой поэтичный кузен. Мне просто интересно, о чем они, как ты выражаешь себя, что у тебя в душе. Если, конечно, ты считаешь меня вправе этим интересоваться.

Ольга вздохнула и отпила для храбрости. В конце концов, ей давно хотелось хоть кому-нибудь прочесть сомнительные плоды своих бессонных ночей.

Глава 3

Но ведь это место для скандалов и создано: каждый час по расписанию завязываются кулачные бои, а в промежутках кто-нибудь влезает на стол и разражается речью.

К. Саймак

Кантор отозвал в сторонку Торо и тихо спросил:

— Я вам очень нужен ночью? Может, я смогу сходить по своим делам? Вы же все равно будете спать. А к утру я вернусь.

— И куда ты собрался? — добродушно поинтересовался Торо.

— По бабам, — серьезно ответил Кантор. — Нет, правда, отпустишь? Не ограбят же вас за ночь.

— Не знаю… — Торо задумчиво почесал затылок. — Ночью — может быть, но не сейчас. Наш бесценный подопечный наверняка соберется поужинать в трактире, а ты же знаешь, что его нельзя оставлять без присмотра.

— А ты не можешь ему запретить?

— Не могу. Мои полномочия на это не распространяются. После ужина посмотрим, ладно? Я-то не против, но только не раньше, чем дон Ромеро угомонится и ляжет спать.

Кантор досадливо передернулся, представив себе, как будет выглядеть его визит к даме среди ночи, и вздохнул, смиряясь с неизбежным. Что ж, на этот раз навестить Азиль и познакомиться с ее подругой не удастся. А жаль.

— О чем вы там шушукаетесь? — поинтересовался Эспада, занятый у зеркала своей прической.

— Да вот, Кантор по бабам собрался и просит разрешения отлучиться, — пояснил Торо.

— Ну, если это секрет, то пожалуйста — так бы и сказали, а то «по бабам», — пожал плечами Эспада.

Кантор снова вздохнул и полез в мешок за расческой. Торо оглянулся на дверь ванной, где в это время плескался подопечный, и проворчал:

— Долго он там еще будет сидеть? Почему я всегда последним должен мыться?

— Потому что у тебя самые короткие волосы, — спокойно пояснил Эспада, разделяя пряди на виске. — А у Кантора самые длинные и долго сохнут. Поэтому он моется первым, я — вторым и так далее. Чтобы, пока вы с Ромеро домоетесь, мы с Кантором уже высохли. Принцип понятен?

— Но мне это надоело. Я вас с Кантором как-нибудь ночью тихонько постригу, — добродушно проворчал Торо. Эспада засмеялся и принялся заплетать косичку на правом виске, а Кантор серьезно сказал:

— Шутки шутками, но не вздумай и вправду такое сделать.

— Я, конечно, шучу, — улыбнулся Торо, — но, если серьезно, зачем тебе такие лохмы? Неудобно же. И мешают, и сохнут долго, и мыла на них идет много.

— Мне нравится, — жестко отрезал Кантор.

Торо внимательно посмотрел на него и спросил:

— Это из-за того, что в лагере тебя остригли наголо? Или тебе всегда так нравилось?

— Не твое дело, — огрызнулся Кантор.