О поминовении усопших по Уставу Православной Церкви (СИ)

И не только мысль о разлуке, об оставлении нас умершими вызывает естественную и законную скорбь и слезы. Есть еще более глубокий повод к скорби и слезам при всяком воспоминании об умерших и о смерти. Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть и вижду во гробех лежащую, по образу Божию созданную нашу красоту безобразну, безславну, не имущую вида. Человек предназначен был не для тления, не для смерти. По образу Божию и по подобию исперва, он предназначался быть жителем рая, свободным от печали и попечения, причастником божественной жизни, равноангельным на земле. Живоносным дуновением оживленный, он был славою бессмертия облечен, был бессмертен не только по душе, но и по телу. Если бы было сохранено это божественное достоинство, не было бы того ужасного и горестного разлучения, какое бывает теперь. Но человек преступил закон Божий, преслушал божественное повеление, пожелал большего, и Богом возжелав быти, лишился и того, что имел, лишился образа Божия, стал безобразным и бесславным. Преступник заповеди был изринут из рая и осужден снова в землю возвратитися. Через грех вниде смерть всеродная, снедающая человека с ее ужасными последствиями. И вот теперь всякое воспоминание о смерти - повод для нас смертных к скорби о том, как это случилось, что мы сделались тленными, нетленный образ носившие и вдохновением божественным бессмертную приимше душу. Како же преступихом Божия повеления? Како, снедь жизни оставивше, ядохом снедь - ходатаицу горькия смерти? Како прельщени лишихомся жизни божественныя. Теперь, кая житейская сладость бывает печали непричастна… единым мгновением и вся сия смерть приемлет. Теперь вместо блаженной вечности - разлучение души от тела, ад и погибель, привременная (кратковременная) жизнь, сень непостоянная (тень, скоро исчезающая), сон прельстительный (обманчивый), безвременно мечтанен (постоянный, но часто не оправдывающий надежды) труд жития земного, и поэтому - велий плач и рыдание, велие воздыхание и нужда (страх) при всяком воспоминании о смерти и об умерших, ибо все это напоминает нам не только о горестной разлуке с нашими близкими, но и о нашей греховности, и о том, что и сами мы еси к той же нудимся обители (гробу) и под той же пойдем камень (могильный), и сами прах по моле будем.

Святая Церковь не останавливает наших слез об усопших. Наоборот, в известных случаях Она побуждает к ним, ибо это естественный выход для скорби, облегчение для сердца. В уста умирающего Она влагает просьбу: “по плоти сродници мои, и иже по духу братие, и обычнии знаемии ПЛАЧИТЕ, воздохните, сетуйте: се бо от вас ныне разлучаюся”. Ту же просьбу повторяет и Она и при последнем целовании от лица усопшего: “Зряща мя безгласна и бездыханна предлежаща, восплачите о мне братии и друзи, сродници и знаемии”. И от себя Она призывает окружающих гроб: “облиемся еси слезами, егда видим мощи лежащия, и приближившеся еси целовати, равне же и сие привещавати: се оставил еси любящия тя, не глаголеши с нами прочее, о друже”.