О понимании

Он хотел бы сделать глоток, но лишь глоток, ведь как же можно сказать, что жизнь — это страдание, даже не попробовав ее?

У Конфуция — научный склад ума; он не был великим мистиком, но обладал прагматичным и приземленным разумом.

Он был первым бихевиористом, которого знала история, и рассуждал очень логично. То, что он говорит, звучит очень здраво: «Сначала я сделаю глоток, а потом скажу свое мнение». Он делает глоток и говорит: «Будда прав: жизнь — это страдание».

Лао-цзы берет все три стакана и говорит: «Как можно говорить о чем-то, пока не выпьешь все?» Он выпивает все три стакана и пускается в пляс!

Будда и Конфуций спрашивают его: «Ты что, не собираешься ничего говорить?» А Лао-цзы отвечает: «Так я уже говорю — мой танец и моя песня говорят за меня». Пока ты не попробовал все, ты не можешь говорить. А когда ты попробовал все, ты по-прежнему не можешь говорить, ведь то, что ты знаешь, невозможно выразить словами.

Будда — это одна крайность, Конфуций — посередине. Лао-цзы выпил все три стакана: один, предназначавшийся для Будды, другой — для Конфуция, и третий, который был для него самого. Он выпил все и прожил жизнь в ее трех измерениях.

Тут я согласен с Лао-цзы. Проживи жизнь всеми возможными способами, не выбирай что-то одно в противовес другому, не пытайся найти середину. Не пытайся найти для себя равновесие — это не то, чем стоит заниматься. Равновесие приходит после переживания всех сторон жизни. Равновесие — это то, что случается, его нельзя достичь через какие-то твои усилия. Если ты будешь прикладывать усилия, чтобы его достичь, оно будет ненастоящим, притворным. А внутри тебя сохранится напряжение, тебе не удастся расслабиться. Как может быть расслаблен человек, который пытается удержать равновесие? Ты всегда будешь бояться, что если ты расслабишься, то начнешь двигаться или вправо, или влево. Ты вынужден оставаться в напряжении, а быть в напряжении — значит упустить всё, все возможности и все дары, посылаемые жизнью.

Не напрягайся. Не живи согласно принципам. Проживай жизнь во всей ее полноте, пей ее до дна! Да, иногда она горька на вкус — ну и что? Вкус горечи научит тебя различать и сладкий вкус.

Ты сможешь оценить сладость, только если ты знаешь вкус горечи. Тот, кто не умеет плакать, не узнает и как смеяться. У того, кто не способен смеяться и даже хохотать, и слезы будут крокодильи. Такие слезы не могут быть настоящими, непритворными.

Я не учу придерживаться середины, я учу идти до конца. Тогда само по себе возникает равновесие, и тогда оно прекрасно и грациозно. Ты не принуждал его, оно просто пришло. Ты изящно двигаешься направо, налево, на середину, и медленно-медленно к тебе приходит ощущение равновесия, ведь ты не привязываешься ни к чему. Когда приходит печаль, ты знаешь, что она пройдет, а когда тебя охватывает ощущение счастья, ты знаешь, что закончится и оно. Ничего не остается; все проходит. Единственное, что всегда пребывает рядом с тобой, — это твоя внимательность. Она приносит равновесие. Она и есть равновесие.

Тело и душа: краткая история религии

Религия прошла много этапов развития. Вначале она была магической, и этот этап не закончился и до сих пор. Многие племена аборигенов во всем мире все еще живут в этой первой фазе развития религии. В ее основе лежат колдовские ритуалы жертвоприношений богам. Это что-то вроде взятки, которую ты даешь богам, чтобы они помогли и защитили тебя. Ты приносишь богам все, что представляет для тебя ценность, — еду, одежду, украшения, да все что угодно. Конечно, не Бог принимает жертву, ее принимает священнослужитель — он выступает между вами посредником и имеет при этом свою долю. И самое удивительное, что такая магическая обрядовая религия властвует над человеческим разумом по меньшей мере десять тысяч лет.

Было так много неудач — в 99 % случаев ничего не получалось. К примеру, если долго не выпадал дождь, колдуны приносили ритуальное жертвоприношение и верили, что уж теперь, когда богов умилостивили, дождь пойдет. Через некоторое время дождь и вправду шел — но шел он и для тех людей, которые не молились богам и не проводили никаких обрядов. Дождь шел даже для врагов тех людей, которые за него молились.

Этот дождь не имел к обряду никакого отношения, но дождь пошел — и это было доказательством, что обряд достиг цели. Обряд не помогал в девяноста девяти случаях из ста; он обречен на неудачу, так как никакого отношения к погоде не имеет. Между обрядами, всеми этими огненными церемониями и заклинаниями, и тучами с дождем не существует никакой причинно-следственной связи.