О пов?рьяхъ, суев?ріях и предразсудкахъ русскаго народа

О знахаряхъ и колдунахъ говорится, что, не отказавъ никому своего ремесла, они мучатся, не могутъ умереть и даже встаютъ отъ этого послѣ смерти. Надо выкопать такого мертвеца, перевернуть его ничкомъ, подрѣзать пятки и вколотить между лопатокъ осиновый колъ. Если предавшійся чернокнижію не найдетъ во всякое время немедленно работы чертямъ, кои являются къ услугамъ его, то они его растерзаютъ. Не знаю, впрочемъ, справедливо ли, будто всегда предполагается у колдуна черная книга; кажется, дѣло дѣлается, по народному повѣрью, и безъ книги. Общую многимъ народамъ сказку, что кудесники иногда даютъ діаволу росписку кровію своею, продавая ему душу, находимъ мы и въ Россіи, но болѣе на югѣ и на западѣ.

О колдунахъ народъ вѣритъ также, что они отводятъ глаза, т. е. напускаютъ такую мару или мороку, что никто не видитъ того, что есть, а всѣ видятъ то, чего вовсе нѣтъ. Напримѣръ: ѣдутъ мужики на торгъ и видятъ толпу, обступившую цыганъ, изъ которыхъ одинъ, какъ народъ увѣряетъ вновь прибывшихъ, пролѣзаетъ насквозь бревна, во всю длину его, такъ что бревно трещитъ, а онъ лѣзетъ! Вновь прибывшіе, на которыхъ не было напущено мары, стали смѣяться надъ толпой, увѣряя, что цыганъ лѣзетъ подлѣ бревна, а не сквозь него; тогда цыганъ, оборотившись къ нимъ, сказалъ: а вы чего не видали тутъ? Поглядите лучше на возы свои, у васъ сѣно-то горитъ! Мужики кинулись, сѣно точно горитъ; отхватили на скорую руку лошадей, перерѣзавъ упряжь, а толпа надъ ними во все горло хохочетъ; оглянулись опять – возы стоятъ, какъ стояли, и не думали горѣть.

Упомяну здѣсь еще о заговорѣ змѣй: мнѣ самому не удалось испытать этого на дѣлѣ, но увѣряютъ, что ясеневое дерево, кора, листъ и зола смиряютъ всякую змѣю, лишаютъ ее возможности кусаться и даже повергаютъ въ родъ оцѣпенѣнія. Ясеневая тросточка, или платье, или платокъ, вымоченные въ отварѣ ясеневой коры, или въ настоѣ золы, также вѣточка этого дерева, дѣйствуютъ, какъ говорятъ, на змѣю, въ разстояніи нѣсколькихъ шаговъ, и гадина подпадаетъ власти знахаря. Я вспомнилъ при этомъ, что читалъ подобное въ какомъ-то путешествіи Англичанина по Индіи: тамъ было именно сказано, что Индіецъ касался змѣи вѣткою ясени.

Представляю на усмотрѣніе и убѣжденіе читателя, сколько во всѣхъ чудесахъ этихъ можно или нельзя объяснить, приннявъ за извѣстнаго двигателя и дѣятеля ту таинственную силу, которую ученые называютъ животнымъ магнетизмомъ. Объ этомъ будемъ говорить по поводу сглаза.

III. Кликушество и гаданье.

Нельзя не упомянуть здѣсь кстати мимоходомъ о мірякѣ и кликушѣ. Есть поговорка; просватать міряка за кликушу, это значитъ свести вмѣстѣ такую пару, которая другъ друга стоитъ, такую ровню, гдѣ оба никуда не годятся. Кликуша извѣстна почти во всей Россіи, хотя теперь проказницы эти уже довольно рѣдки; это, по народному повѣрью, юродивыя, одержимыя бѣсомъ, кои, по старинному обычаю, показываютъ штуки свои преимущественно по воскресеньямъ, на погостѣ или паперти церковной. Онѣ мечутся, падаютъ, подкатываютъ очи подъ лобъ, кричатъ и вопятъ не своимъ голосомъ; увѣряютъ, что въ нихъ вошло сто бѣсовъ, кои гложутъ у нихъ животы, и проч. Болѣзнь эта пристаетъ отъ одной бабы къ другимъ, и гдѣ есть одна кликуша, тамъ вскорѣ показывается ихъ нѣсколько. Другими словами, онѣ другъ у друга перенимаютъ эти проказы, потому-что имъ завидно смотрѣть на подобострастное участіе и сожалѣніе народа, окружающаго кликушу и нерѣдко снабжающаго ее изъ состраданія деньгами. Кликуша, большею частію, бываетъ какая-нибудь бездомная вдова, разсорившаяся съ мужемъ, дурнаго поведенія жена, или промотавшаяся со стороны нищая. Есть глупыя кликуши, которыя только ревутъ и вопятъ до корчи и пѣны на устахъ; есть и болѣе ловкія, кои пророчествуютъ о гнѣвѣ Божіемъ и скоромъ преставленіи свѣта. Покуда на селѣ одна только кликуша – можно смолчать, потому-что иногда это бываетъ баба въ падучей болѣзни; но коль скоро появится другая, или третья, то необходимо собрать ихъ всѣхъ вмѣстѣ, въ субботу, передъ праздникомъ, и высѣчь розгами. Двукратный опытъ убѣдилъ меня въ отличномъ дѣйствіи этого средства: какъ рукой сыметъ. Средство это весьма не дурно, если бы даже это было родъ падучей болѣзни, которая такъ легко сообщается другимъ: одинъ изъ знаменитѣйшихъ врачей прошлаго вѣка прекратилъ этимъ же или подобнымъ зельемъ распространеніе падучей въ одномъ дѣвичьемъ пансіонѣ, гдѣ внезапно большая часть ученицъ, одна подлѣ другой, впадали отъ испуга и переимчивости въ эту болѣзнь. Страхъ дѣйствуетъ въ такомъ случаѣ благодѣтельно на нервы и мозгъ.

Мірякъ – почти тоже между мужчинами, что въ бабахъ кликуша: это также одержимый бѣсомъ, который кричитъ, ломается, неистовствуетъ и обыкновенно объясняется голосомъ того или другаго звѣря или вообще животнаго. Міряки въ особенности появляются въ Сибири, и по мнѣнію нѣкоторыхъ, происходятъ отъ языческихъ шамановъ.