О пределах добра и зла. Парадоксы стоиков

Всей греческой философии свойственно было представление о связи наслаждения с восстановлением или поддержанием естественного состояния организма. Эту идею мы встречаем еще у Эмпедокла, который объясняет наслаждение воздействием подобного состава на подобный и — в случае с наслаждениями от еды и питья — восполнением недостатка в организме[858]. Похожее описание наслаждения предлагает и Платон в «Тимее»: «Всякое противное природе воздействие, оказываемое на нас с большой силой, болезненно, в то время как полное возвращение к естественному состоянию приятно»[859]; «[тела получают] удовольствие при возврате в собственное свое состояние»[860]. Это представление о наслаждении как «возврате» в естественное состояние, или его «восстановлении» (κατάστασις), перешло и к позднейшим философам академической школы; оно выразилось в определении наслаждения как «чувственно ощущаемого восстановления» (κατάστασις αἰσθητή), которое приводит Аристотель в «Риторике» (1369b) и которое подробно разбирается в его «Никомаховой этике» (1153a) и в перипатетической «Большой этике» (1204b—1205a). По-видимому, похожего взгляда придерживался и Эпикур. Это можно заключить из одного объяснения страдания и наслаждения у Лукреция — отвечая на вопрос, почему атомы не могут страдать и наслаждаться, Лукреций говорит: «Кроме того, если боль возникает, коль некою силой / в членах и в мясе живом потрясаясь, тела основные / во глубине своих гнезд приходить начинают в смятенье, / а по местам водворясь, вызывают отрадное чувство, — / ясно, что первоначал никакая не может затронуть / боль, и самим по себе им не ведомо чувство отрады» (пер. Ф. А. Петровского)[861].

Таким образом, в целом эпикурейское представление о физической природе наслаждения мало чем отличается от представления прочих философов: наслаждение, по мнению Эпикура, возникает тогда, когда атомы человеческого тела под действием некоей силы оказываются на своих собственных местах, т. е. когда организм под влиянием какого-нибудь воздействия приходит в естественное для него состояние. Однако Эпикур расходился со своими предшественниками в одной весьма существенной детали. Платон и его ученики, говоря о наслаждении как восстановлении, подразумевают под ним только процесс восстановления, отделяя этот процесс от результата и полагая, что он выливается в нейтральное состояние — в состояние покоя, когда отсутствуют и наслаждение, и страдание. Исходя из этого, они доказывали, что наслаждение не может быть настоящим благом и целью: с их точки зрения, оно есть становление, приводящее к иной, отличной от него цели — к отсутствию страдания. Например, когда мы утоляем голод, цель заключается не в наслаждении, а в состоянии сытости, расцениваемом академиками как нейтральное[862]. Эпикур же, стремясь опровергнуть этот аргумент, связывает наслаждение не только с процессом, но и с результатом восстановления, т. е. с самим естественным состоянием, в котором оказывается организм. В связи с этой новой трактовкой наслаждения Эпикур вводит собственный термин, который упоминает в указанном нами месте Плутарх, — κατάστημα; в отличие от этимологически связанного с ним традиционного термина κατάστασις, своей словообразовательной моделью он указывал не на процесс, а на результат восстановления. Если учитывать все те ассоциации с традиционным описанием наслаждения, которые несло в себе слово κατάστημα, а также если не пренебречь описанием природы наслаждения в приведенном выше месте из Лукреция, вряд ли стоит считать, что Эпикур обозначал этим термином совершенно нейтральное состояние — состояние, когда отсутствует и страдание, и позитивное наслаждение. Скорее можно предположить, что говоря о «хорошем состоянии» (εὐσταθὲς κατάστημα) организма, Эпикур имел в виду такое состояние, которое обязательно является следствием некоторого внешнего воздействия, восстанавливающего или поддерживающего организм[863]. Такая интерпретация данного понятия, как кажется, подтверждается и некоторыми другими фактами.