О причинах возникновения крепостничества в России

Естественно, что продуктовая рента как главный компонент прибавочного продукта, идущего в руки феодалов, сохранялась не во имя этой преемственности. Дело, видимо, в том, что ранние формы государственного феодализма в Древней Руси исключали наиболее грубое внеэкономическое принуждение крестьянского земледельческого населения; это была лишь «личная несвобода в какой бы то ни было степени» 12. Как писал К. Маркс, «при таких обстоятельствах отношение зависимости может иметь политически и экономически не более суровую форму, чем та, которая характеризует положение всех подданных по отношению к этому государству» 13. Разумеется, речь идет здесь только об основном населении – о крестьянах-земледельцах.

Кроме того, хотя по сути рентных отношений номинальному собственнику земли каждый непосредственный производитель противостоял самостоятельно 14, феодал-вотчинник, как до него – княжеская власть, имел дело в социальной практике прежде все-го с общиной in corpore, что, видимо, в условиях Древней Руси, только повышало самостоятельность крестьянского хозяйства. Вотчиннику противостоял крестьянин, за спиной которого была сплоченная община, осколок первобытного коммунизма.

Это не мешало, впрочем, становлению самих феодальных отношений. Они, в частности в лице вотчинного землевладения, уже на ранней стадии своего развития получают ярко выраженную целостную определенность. Юридически, а главное – практически, феодал обладал всеми правами земельного собственника, вплоть до права отчуждения земель вместе с их населением. Но даже при очевидном господстве отношений феодальной зависимости переход к наиболее грубой форме эксплуатации крестьян ввиду всех взятых в совокупности обстоятельств был делом далеко не простым 15. Крестьянин-общинник в это время еще не воспринимал феодала-вотчинника как «олицетворение собственника земли», которую он пахал. Таким образом, господство продуктовой ренты обусловлено было отнюдь не тем, что отработочная рента была социально и экономически изжита.

На Руси наблюдается почти исключительное развитие продуктовой ренты, в то время как реальные условия для укрепление феодальной собственности на землю, как экономические, так и социальные, постоянно обнаруживали потребность прежде всего в отработочной ренте, не исключая и чисто практическую потребность в получении продукции лучшего качества, чем продукция крестьянского хозяйства.

Немногочисленные, но все же весьма убедительные факты свидетельствуют, что эта потребность (прежде всего в господской барской запашке) в Древней Руси все же удовлетворялась.

Подчеркнем, что, как правило, барская пашня обрабатывалась холопами, а не крестьянами-общинниками. Иначе говоря, господствующий класс феодальной Руси удовлетворял свои нужды в собственной пашне, во-первых, минуя крестьянский мир и неизбежные в этом случае сложности общинного землеустройства, и, во-вторых, компенсируя неизбежный дефицит рабочего времени крестьянина холопьим земледельческим трудом, т.е. трудом пауперизированных элементов и пленников.

Общеизвестно, что отработочная рента с точки зрения политэкономической является наиболее примитивным и грубым способом изъятия прибавочного продукта у непосредственного производителя. В Древней Руси вплоть до начала XVI в. господствующий класс при получении ренты в форме натуральных оброков имел дело прежде всего с мирской организацией общины, а не с личностью каждого крестьянина. Поскольку община как средство классового сопротивления и локальной сплоченности крестьян была неискоренима в силу прежде всего экономических условий, реализация укрепления личной зависимости крестьян была всегда желанной целью для господствующего класса. Социальное противостояние (не политэкономическое!) феодала-вотчинника общине in corpore не придавало производственным отношениям земельного собственника и непосредственного производителя нужной прочности (гарантии) внеэкономического принуждения, поскольку феодал в социальной практике должен был постоянно чувствовать сплоченность крестьянского мира. На Западе эта проблема на разных этапах решалась либо объективно-исторически (путем естественного, а стало быть, более или менее замедленного разложения общины), либо субъективно-исторически (путем разгрома общины). На Руси одним из возможных практических решений подобной задачи стало внедрение отработочной ренты, независимо от ее размера неизбежно ставящей крестьянина-общинника в условия самой грубой формы внеэкономического принуждения.