О природе человека

Эволюцию способности можно более наглядно проиллюстрировать при помощи генетического состояния, называемого фенилкетонурией (ФКН), физиологическим побочным эффектом которого является слабоумие. ФКН вызывается присутствием в сотнях тысяч парных генов человеческих хромосом одной пары рецессивных генов. Люди, обладающие двойной дозой гена ФКН, не могут употреблять в пищу весьма распространенное вещество — аминокислоту фенилаланин. Когда химическое расщепление фенилаланина блокируется, в организме накапливаются аномальные промежуточные продукты. Моча на воздухе приобретает темный цвет и издает характерный неприятный запах. Этот генетический дефект встречается у одного ребенка на десять тысяч. Если не остановить отравление организма, то к четырем-шести месяцам ребенок становится неизлечимо умственно отсталым. К счастью, катастрофы можно избежать: ранняя диагностика и диета с низким содержанием фенилаланина творят чудеса. При ФКН взаимодействие между генами и окружающей средой проявляется в простейшей форме. Младенец, родившийся с двумя генами ФКН, обладает способностью к нормальному или аномальному ментальному развитию — с сильной склонностью к последнему. Только особое и необычное изменение среды — устранение из диеты продуктов, содержащих фенилаланин, — может повернуть этот процесс вспять. Таким образом, для того, чтобы с определенной уверенностью предсказать, будет ли у младенца нормальный интеллект или он вырастет умственно отсталым, необходимо знать и генетику, и условия окружающей среды.

Немногие виды поведения контролируются одним или двумя генами и могут быть изменены, как в случае умственной отсталости, вызванной ФКН. И даже в случае ФКН речь идет о серьезном повреждении, а не о тонком сдвиге реакций. Более типичная связь между генами и поведением прослеживается на примере самой распространенной формы психического заболевания — шизофрении. Шизофрения — это не просто прекращение нормального поведения или его искажение. Некоторые психиатры, в том числе Томас Шаш и Р. Д. Лаинг, считали шизофрению обычным ярлыком, навешиваемым обществом на тех, кто не похож на окружающих^{59}. Но было доказано, что они почти наверняка неправы. Да, действительно, внешне шизофрения проявляется через бесцельные и странные реакции. Человек испытывает различные галлюцинации, ему свойственны заблуждения, неадекватные эмоциональные реакции, навязчиво повторяющиеся бессмысленные движения. Он может даже впасть в кататонический транс — полную неподвижность, напоминающую смерть. Вариаций здесь бесконечное множество. Психиатры научились рассматривать каждого пациента как уникальный случай. Граница между нормальным и шизофреническим состоянием очень широка и почти неуловима. Люди с умеренной шизофренией спокойно живут среди нас, а абсолютно нормальных людей порой ошибочно называют шизофрениками. Тем не менее у шизофрении есть три безошибочно узнаваемых разновидности: мрачный параноик, которому всюду мерещатся шпионы и убийцы; дурачок, порой переходящий в гебефрению; и замерший в неподвижности кататоник. Хотя каждый из нас может стать шизофреником, нет сомнения, что у некоторых людей есть особые гены, которые делают их более предрасположенными к этому состоянию. Дети, которых в младенчестве забирали у родителей-шизофреников и помещали в нормальные приемные семьи, впоследствии демонстрировали симптомы шизофрении гораздо чаще, чем дети, имевшие здоровых родителей. Сеймур Кети совместно с американскими и датскими психологами изучил сотни подобных случаев. Полученные результаты убедительно доказали, что наследственность играет главную роль в развитии шизофрении^{60}.

Кроме того, были получены данные о том, что шизофрения широко распространена и в других типах человеческих обществ. Джейн Мерфи обнаружила, что симптомы, напоминающие синдром шизофрении, знакомы эскимосам, живущим на берегах Берингова моря, и племени йоруба из Нигерии^{61}. Людей с такими симптомами считают психически больными. Эскимосы называют их nuthkavihak, йоруба — were. Они составляют значительную часть клиентуры шаманов и целителей племени. Частота возникновения шизофрении в этих обществах была такой же, как и в западном мире, — от 0,4 до 0,7% взрослого населения.