О природе человека

С противоположной точки зрения мягкой и неоднозначной религиозности ведущей силой дарвиновской эволюции является индивидуальный отбор. Способность индивидов подчиняться позволяет им наслаждаться всеми преимуществами членства в группе с минимальным риском и затратами энергии. Их поведение долгое время считается социальной нормой. Хотя соперники конформистов в обществе могут получить сиюминутное преимущество благодаря эгоизму и непочтительности, в долгосрочной перспективе их ожидают остракизм и репрессии. Конформисты действуют альтруистически — они даже готовы рисковать собственной жизнью не из-за генетической предрасположенности, сформировавшейся в результате конкуренции в обществе, но в силу того, что группа случайно оказывается способной извлечь пользу из индоктринации, которая в других случаях идет на пользу индивиду.

Эти возможности не обязательно являются взаимоисключающими. Групповой и индивидуальный отбор могут усиливать друг друга. Если для успеха группы требуются спартанские добродетели и жертвенная религиозность, то победа может вознаградить оставшихся в живых последователей землями, властью и возможностью размножения. В этой дарвиновской игре выигрывает средний индивид. Его ставка сыграет, потому что общие усилия всех участников дают среднему игроку больше, чем он мог бы рассчитывать:

«И сказал Господь Моисею, говоря: сочти добычу плена, от человека до скота, ты и Елеазар священник и начальники племен общества; и раздели добычу пополам между воевавшими, ходившими на войну, и между всем обществом; и от воинов, ходивших на войну, возьми дань Господу, по одной душе из пятисот, из людей и из крупного скота, и из ослов и из мелкого скота; возьми это из половины их и отдай Елеазару священнику в возношение Господу; и из половины сынов Израилевых возьми по одной доле из пятидесяти, из людей, из крупного скота, из ослов и из мелкого скота, и отдай это левитам, служащим при скинии Господней»^{196}.

При ближайшем рассмотрении становится ясно, что высшие формы религиозного поклонения несут в себе биологическое преимущество. Прежде всего они закрепляют идентичность. Среди постоянно происходящих с человеком хаотичных и потенциально дезориентирующих событий ему необходимо осознать себя. Религия классифицирует человека, дает ему ощущение бесспорной принадлежности к группе, обладающей значительной силой. Благодаря этому человек обретает движущую жизненную силу, совместимую с личным интересом. Его сила -- это сила группы, ориентир на пути к священному завету. Теолог и социолог Ганс Й. Моль назвал этот важнейший процесс «сакрализацией идентичности»^{197}. Разум предрасположен — можно даже сказать, что правила обучения запрограммированы физиологически, — к участию в ряде процессов сакрализации, которые все вместе создают институты организованной религии.

Первый механизм — это объективация, описание реальности в образах и определениях, легких для понимания и не подверженных противоречиям и исключениям. Небеса и ад, человеческая жизнь как арена борьбы между силами добра и зла, боги, управляющие всеми силами природы, духи, готовые обеспечить строгое соблюдение любого табу, — вот типичные примеры этого механизма. Объективация создает привлекательную систему ориентиров и украшает ее символами и мифами.

Второй процесс создания религии — чувство долга. Верующие посвящают свою жизнь идеям, которые были объективированы, и благополучию тех, кто делает то же самое. Чувство долга — это трайбализм в чистом виде, проявляющийся через эмоциональное подчинение чужой воле. В центре данного процесса — мистический завет, шаманы и жрецы, которые истолковывают религиозные правила таким образом, какой необходим для подтверждения. Чувство приверженности сопровождается церемониями, в ходе которых произвольные правила и священные объекты освящаются и повторно определяются до тех пор, пока не становятся такой же частью человеческой природы, как любовь или голод.