О присоединении Боснии и Герцеговины к Австрии

6. Машинописная копия рук. № 5 с большими исправлениями Толстого. Первоначально содержала 15 лл. 4°. После переработки рукописи часть листов была разрезана и некоторые отрезки переложены в следующие рукописи; в данной рукописи осталось 9 лл. 4° и 11 отрезков. Начало: «Австр. правительство решило». Конец: «готово человечество». На обложке надпись H. Н. Гусева: «По поводу балканских событий» и дата: «30 октября 08».

7. Машинописная копия рук. № 6 (неполная). Первоначально содержала 14 лл. 4° и 4 отрезка. Исправляя, Толстой часть листов разрезал и отрезки перенес в следующие рукописи; кроме того, он сделал вставку на 3 лл. почтовой бумаги. После переработки в рукописи осталось 10 лл. 4°, 3 лл. почтового формата и 7 отрезков. Начало: «Ведь хорошо было угрожать». Конец: «так и всему человечеству». В конце рукописи дата Толстого: «31 окт. 1908 г.».

8. Машинописная копия рук. № 7 и части рук. № 6. Первоначально содержала 22 лл. 4° и 3 отрезка. После переработки часть листов и отрезков были переложены в следующие рукописи; в данной рукописи осталось 5 лл. 4° и 19 отрезков. Начало: «конгрессах, конференциях». Конец: «оно говорит о вечных свойствах». На обложке дата H. Н. Гусева: «1 ноября 08».

9. Машинописная копия рук. 8. Первоначально содержала 22 лл. 4° и 27 отрезков. После переработки часть листов была разрезана и отрезки переложены в рук. № 10, где были наклеены на листы 4°; в данной рукописи осталось 16 лл. 4° и 14 отрезков. Начало: «Одна сербская женщина». Конец: «в сердце каждого человека». В конце рукописи – подпись и дата Толстого: «2 ноября 1908». На обложке надпись H. Н. Гусева: «О присоединении к Австрии Боснии» и дата.

10. Машинописная копия рук. № 9. Полная рукопись статьи. 48 лл. 4°, 1 л. 8° и 2 отрезка. Просматривая рукопись, Толстой впервые вставил эпиграфы как ко всей статье в целом, так и к каждой главе. Начало: «Если бы была задана». Конец: «и всякую минуту готово проявиться». В конце рукописи подпись и дата Толстого: «5 нояб. 1908».

11. Машинописная копия рук. № 10. 45 лл. 4° и 1 л. почтового формата. Начало: «Если бы была задана». Конец: «и всякую минуту готово проявиться». Рукопись правилась Толстым дважды. Первичные исправления (карандашом) были перенесены H. Н. Гусевым в рук. № 12; вторичные (чернилами) не были перенесены. Текст статьи, исправлявшийся вторично (гл. 5, 11 и 12), предназначался для вставки в «Письмо к индусу», о чем Толстой отметил в рукописи письма.

12. Машинописная копия рук. № 10 (дубликат рук. № 11). 44 лл. 4°. Исправлений Толстого нет. В эту рукопись H. Н. Гусевым перенесены поправки Толстого, сделанные карандашом в рук. № 11. Над заглавием статьи помета (ошибочная) В. Г. Черткова: «Последняя версия».

13. Машинописная копия рук. № 11 с небольшими исправлениями Толстого. 19 лл. F° и 1 л. 4°. Последняя редакция статьи.

ПРЕДИСЛОВИЕ К ТРИДЦАТЬ СЕДЬМОМУ ТОМУ

В 37-м томе Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого продолжается публикация его произведений, написанных в последние годы жизни. Здесь помещены относящиеся к 1906—1910 гг. художественные произведения, статьи, очерки.

Для правильной оценки включенных в этот том произведений следует учитывать систему взглядов Толстого в целом, в их совокупности, во всей сложности переплетения сильных и слабых сторон. Эти взгляды выражены не только в произведениях Толстого, но также в его дневниках и письмах, в которых читателю раскрывается потрясающая картина мучительных переживаний, вызванных у писателя все более и более ухудшавшимся положением народа, политической реакцией в стране, поисками пути изменения действительности и полным непониманием единственно возможного пути – революционной борьбы.

Годы, к которым относятся публикуемые в 37-м томе произведения, это годы безудержного террора, которым царское правительство стремилось задушить революционную борьбу. Истекающая кровью страна была покрыта виселицами, тюрьмы были переполнены, всякие проявления революционного протеста жестоко карались. Либеральная буржуазия, с ликованием встретившая поражение революции 1905—1907 гг., всемерно помогала самодержавию обманывать народ. Обнищание масс дошло до предела. Но гнев народа не мог быть подавлен никакими репрессиями и нарастал с каждым днем. Настроения пассивизма, непротивления, выражавшие слабые стороны взглядов крестьянства и нашедшие отражение и во взглядах Толстого, стали постепенно изживаться в массах под могучим влиянием пролетарской революционной борьбы и уроков первой русской революции.

Вся эта совокупность условий русской жизни нашла отражение и в эволюции Толстого, писателя, который переживал народные бедствия с такой силой, что страдания крестьянства стали его собственными страданиями.[3]